– Надежда Семёновна, ты хорошо подумала? Я знаю, что работы ты не боишься, но нужны-ли тебе трудности? Там, куда мы собрались, нужно будет работать не покладая рук, – закуривая и отходя к печи, спросил лавочник у Надежды.

– Да, я хорошо подумала. Так берёте или нет? – вопросом на вопрос ответила Широких.

В комнате повисла тишина. Иван Фёдорович задумался. Докурив, он сел за стол, перед Надеждой:

– Вот что: скорее всего ты поедешь с нами, но мне нужно посоветоваться с мужиками. Я этот вопрос не могу решать один, но всё сделаю для того, чтобы ты была с нами.

– Я, ещё раз Вам повторяю – буду работать за двоих, а трудностей я не боюсь, – уверяла Ивана вдова.

– Придётся продать корову, дом и телегу. Кур нужно забить на мясо, и взять с собой, только самое необходимое. Отправимся в лес в конце февраля – начале марта, – Шапкин налил кипятка из самовара. – Тебе подлить? – обратился он к Надежде.

– Нет, не нужно. Я скоро пойду, – ответила Широких и отодвинула чашку, а на её место положила свои руки.

– Вот и думай: нужно тебе это или нет, – Иван вернулся к теме разговора.

– Я, уже, для себя всё решила, – заверила Шапкина, взволнованная женщина.

– Сегодня вечером будет собрание, там всё и решится. Если тебе не трудно, зайди ко мне завтра, после обеда, я тебе всё объясню, – сказал Иван Фёдорович, обращаясь к Надежде.

– Завтра, обязательно к Вам зайду, – ответила Широких и встала из-за стола, накидывая на голову шаль.

Иван заметил красоту её светлых волос. Поправляя шаль, она выглядела ещё красивее, её пальто подчёркивало фигуру, по которой сохло всё мужское население посёлка. Ноги, хотя и обутые в валенки, бёдра сами по себе являлись красотой, и поэтому, её ноги казались, ещё красивее.

– Тогда, до завтра? – спросил Шапкин, возвращаясь в реальность.

– Ага. Провожать не надо. Я дорогу помню, подтвердила Надежда вопрос Ивана, который быстрым шагом подошёл к вешалке, чтобы одеться.

– Как прикажите, Надежда Семёновна, – ответил Иван Фёдорович, и перестал одеваться.

– До завтра! – улыбнулась Надежда Ивану и вышла из комнаты.

– До свидания! – ответил Шапкин, уже закрытым дверям.

Он прошёл к столу и опустился на табурет, думая о чём-то о своём. Через несколько минут, из своей комнаты, появился Совин.

– Кто приходил? – спросил он у Ивана, подсаживаясь к столу.

– Была Надя Широких. Знаешь такую? – поинтересовался Шапкин.

– Конечно, знаю, – утвердительно ответил Петрович. – Эх, был бы я помоложе, обязательно ухлестнул бы за ней, – почти шёпотом произнёс он, чтобы не услышала жена.

– Она приходила, просила, что бы мы её с семьёй взяли в лес, когда будем от сюда уходить, – довёл до его сведения, Шапкин.

– Взять-то можно, но как ты знаешь, у неё нет мужа, – Совин взял табурет и пересел поближе к печке.

– Женщины, как и мужчины, тоже будут работать. Конечно, они не будут выполнять мужскую работу, но то, что им придётся работать это точно, – стал защищать Надежду Иван.

– Да, уж, лежать никто не будет, – согласился с ним Петрович.

– Говорит, что трудностей не боится, готова на всё, чтобы уйти с нами, – кратко передал свой разговор с Широких, Иван Фёдорович.

– Ты старший, тебе и решать, – высказал своё мнение Совин.

– Так-то оно так, да только, надо с мужиками посоветоваться, я же не один в тайгу еду, – рассуждал Иван, подсаживаясь к тёплой печке и поближе к Петровичу.

– Сегодня все соберутся, вот ты и скажи про Надежду, – посоветовал Митрофан Петрович.

– Я, уже, об этом думал, – ответил Иван, доставая кисет с табаком. – Скажу мужикам, пусть решают, – добавил он.

Вечером, как и было оговорено, стали собираться мужики. За братьями Рукосуевыми пришёл Барсуков, следом за ним пришли Смирнов, Недогляд и Фролов, за ними подтянулись и все остальные. Они рассказывали, как идут дела, делились мнениями с Шапкиным, давали дельные советы. Про заседали, почти два часа. В конце, подвёл итог Иван: