– Значит, он теперь там? – осторожно предположил Хару.

Она впервые улыбнулась по-настоящему:

– Да. И очень сердится, что я грущу.

На прощанье у ворот она вдруг сказала:

– Завтра принесу твой тайяки. Ты выиграл спор.

– Как? Мы же не играли.

– Ты рискнул за меня. Это лучшая победа.

Её зонт скрылся за поворотом, а Хару стоял, ловя на языке вкус обещанных сладостей и надежды.

Ночью Аяко разбирала коробки в новой комнате. На дне одной из них лежала баскетбольная форма с именем «Кай». Она прижала её к груди, глядя на луну за окном:

– Ладно, братик. Попробую снова.

Внизу зазвонил телефон – неизвестный номер. Она ответила, услышав голос Такуми:

– Считай до трёх, Фудзивара. Или твоему новому другу не поздоровится.

Трубка захлопнулась. Аяко медленно подошла к окну. В уличном фонаре метались мотыльки, обжигая крылья об стекло. Она сжала кулаки, зная: битва только начинается.

Скрип кроссовок о полированный паркет разнёсся по спортзалу, как предгрозовой гул. Хару перехватил мяч на лету, ощущая его шершавую поверхность под пальцами. Воздух пахнул потом и пылью, смешанной с ароматом цветущей сакуры из открытых окон. Напротив, у линии штрафного броска, Аяко сжимала и разжимала кисти, её взгляд скользил по площадке, будто сканируя слабые места в обороне. Тренер Ямада щёлкнул секундомером, и время сжалось до предела.

– Комбинация «Молния»! – крикнул Хару, взмахом руки указывая направление атаки.

Кэнто рванулся вперёд, отвлекая защитников, но мяч уже летел в противоположный угол – туда, где Аяко вырвалась из-под опеки. Её прыжок напоминал взмах крыла: плавный, без лишнего усилия. Мяч бесшумно прошил сетку.

– Повторить! – скомандовал Ямада. – Без пауз!

Следующий розыгрыш пошёл иначе. Юдзо, самый рослый в защите, перекрыл Аяко проход к кольцу. Она резко развернулась, прижав мяч к груди, и Хару увидел миг выбора в её глазах: бросок или пас. Вместо этого она ударила мячом об пол так, что тот отскочил прямо под ноги Хару. Стремительный дриблинг, обманный замах – и противник провалился в пустоту. Хару бросил из-под кольца, но почувствовал толчок в спину. Свисток пронзил зал.

– Фол на Хару! – объявил судья-стажёр.

– Он толкнул! – возмутился Кэнто.

Аяко молча подошла к Хару, протягивая руку:

– Ты тянулся вперёд, а не вверх. Центр тяжести потерял.

Отработка защитных позиций превратилась в ад. Ямада гнал их вдоль площадки, крича:

– Ноги сгибайте! Руки – как щиты! Не дайте им дышать!

Аяко двигалась призраком: скользила боком, предугадывая траектории, её кроссовки едва касались пола. Когда она перехватила пас у Хару в пятый раз, он не выдержал:

– Как ты это делаешь?

– Читаю твои плечи, – она провела пальцем по своей ключице. – Они кричат о направлении раньше, чем ты решишь.

Перерыв. Ребята рухнули на скамейки, ловя ртом воздух. Хару вылил на голову бутылку воды, наблюдая, как Аяко в одиночестве делает растяжку у шведской стенки. Её спина была мокрой от пота, мышцы играли под кожей при каждом наклоне. Внезапно она вскрикнула, схватившись за лодыжку. Хару подскочил первым:

– Что?

– Ничего, – она стиснула зубы. – Старая травма.

– Давай к доктору.

– Нет! – её голос прозвучал резко. – Закончим блок.

Тренер дал сигнал к игровой практике. Счёт 10:12 не в их пользу. Аяко, прихрамывая, вышла на позицию разыгрывающего. Такуми, её опекун, усмехнулся:

– Хромая ворона? Сейчас докручу твою ногу.

Хару увидел, как сжались её кулаки. Мяч ввёл Кэнто, Аяко приняла его у центральной линии. Вместо рывка – медленный дриблинг. Такуми расслабился, снизив давление. В этот момент она рванула влево, будто забыв про боль, обошла двух защитников и отдала пас за спину Хару. Тот в прыжке вогнал мяч в кольцо. Зал взорвался овациями.