Буров знал, что прятаться уже нет смысла. Я и вовсе ничего не собиралась скрывать от следствия. Выпорхнула из машины и, придерживая окровавленный платок у лица, подошла к мужчинам.

Если кто-то ожидал, что я стану причитать и сокрушаться по любому из имеющихся поводов, то напрасно. Подобное в мои планы не входило.

Следователя звали Сергеем, а его помощника Юрием. Второй и шагнул ко мне, желая помочь:

– С вами все в порядке?

– Не особо. А как у вас дела?

Юрий посмотрел на меня как-то странно. Знай он, что я гостила в психушке, ему было бы проще. Но пока он это не раскопал и не понимал, как себя вести. Вмешался его босс.

– Позвони Диане. Пусть принесет аптечку.

Юрий кивнул и достал мобильный. Его босс сказал сухо:

– Пойдемте.

Бывать здесь мне уже доводилось. Дважды. В день похорон мамы, а потом и папы. Воспоминания эти все еще ранили. И, наверное, так будет всегда. Но проблемы дня сегодняшнего отвлекали от прошлого. В этом, пожалуй, был единственный плюс обрушившихся на меня неприятностей.

Вчетвером мы вошли в небольшой кабинет, заставленный книгами и папками со всех сторон. Кабинет был пуст. Как и письменный стол, приткнувшийся у стола. Рядом с ним стояло нарядное кресло с высокой спинкой в английском стиле. Здесь оно было совершенно неуместно. Но именно в него меня усадил Сергей.

Появилась хозяйка кабинета. И стоило ей войти, как все переменилось. Кажется, даже воздух стал иным. Пряным, свежим, с нотками шампанского.

Не знаю, как так случилось, что столь красивая и неординарная женщина нашла свое призвание в подобном заведении. Но в том, что не заметить ее или даже просто пройти мимо было невозможно – спору нет.

Диана обожала тридцатые годы прошлого века. Будь у нее машина времени, непременно перенеслась бы туда. Но за неимением оной, она впитала в себя всю прелесть ушедшей эпохи и ее красоту. И при этом она вполне органично вписывалась в реалии своей жизни и окружения. Привлекая еще больше внимания, вызывая еще большее влечение.

Ее иссиня-черные волосы, уложенные по моде той эпохи, оттеняли светлую кожу. Губы подведены ярко-алой помадой в цвет лаку на ногтях. Черные стрелки на глазах накрашены идеально, а нарисованная родинка над верхней губой игрива и очаровательна.

Медицинский халат скрывал несомненные достоинства ее фигуры. А длинные ножки в чулках со стрелочкой украшали туфельки «Мэри Джейн».

Без всякого интереса взглянув на присутствующих, Диана прошла к столу. Поставила аптечку и посмотрела на меня.

Первым с охватившим всех мужчин (и даже Бурова) волнением справился Сергей. С несвойственной робостью прошелестел:

– Доброе утро, Диана.

– Доброе, – ответила она равнодушно.

Натянула на тонкие пальчики медицинские перчатки и ласково коснулась моей щеки. Я послушно отпустила платок, давая ей возможность осмотреть меня. Он сплошь пропитался кровью и улетел в мусорную корзину.

Проследив его полет, Буров сказал недовольно:

– Девушка перенервничала.

Не удостоив его и взгляда, Диана спросила:

– След от удара на переносице тоже последствия стресса?

Буров счел за благо промолчать. Следователи обменялись многозначительными взглядами.

Сделав все необходимое, она бережно отерла мое лицо влажной салфеткой. Приложила лед, завернутый в полотенце и велела:

– Держи крепче.

Закончив со мной, Диана присела за свой стол. Посмотрела на следователей выжидающе. Несколько заискивающе Сергей спросил:

– Не возражаешь, если мы здесь опознание проведем?

Я тихо охнула. Юрий поспешил вмешаться:

– Опознание будет проходить по вещам покойного.

Диана кивнула и куда-то позвонила. Не прошло и пяти минут, как в кабинет протиснулся сутулый парень и положил на ее стол прозрачный пакет. В нем болтались несколько обгорелых предметов.