Вернулся за письменный стол. Не отрывая глаз от экрана ноутбука, бросил:

– Тебе пора. И не забудь закрыть за собой дверь.

Я ушла столь же тихо, как появилась. Пошатываясь, поднялась в нашу спальню. Заперлась в ванной комнате. Едва стоя на ногах, ища опоры, вцепилась руками в раковину.

Слез не было. Одна лишь боль. Страшная. Непобедимая. Всепожирающая.

Я посмотрела на свое отражение и не узнала себя. В этот самый миг Белль, которой я была, словно провалилась в Зазеркалье. И та другая я, что поменялась с ней местами, мало напоминала мне саму себя.

Это было страшно. Но не страшнее секрета, что я узнала сегодняшней ночью.

Вернувшись в постель, я закуталась по самый нос в одеяло. Что-то страшное и опасное росло и крепло в моей душе. Будто зернышко зла, оно прорастало на щедрой почве, вытесняя все доброе и светлое, что раньше было там.

И когда муж вернулся, привычно лег рядом и обнял меня, я уже знала простую истину, о которой никогда и никто не говорит.

Иногда злая колдунья, проклявшая прекрасного принца, имеет на это полное право. Ведь это он сделал ее такой. Превратил из прекрасной принцессы в злую ведьму, что не знает пощады и чувствует только страшную боль. Боль, от которой не спасает даже месть.

Захлопнув пудреницу, я спрятала свое отражение. Поправила распущенные волосы. Подхватив сумочку, спустилась вниз. В гараже было несколько машин, и пропажа моей и мужа особых проблем не доставила.

Взяв из ключницы ключ от кабриолета, я помчалась в центр, на свет его огней.

Выбрав для ужина небольшой ресторанчик на крыше, я разместилась у самого края за маленьким столиком. Любуясь городом, я всматривалась в его купола и крыши, чувствуя, как скучала по нему.

Смакуя каждый глоточек прохладного белого вина, я наслаждалась этим вечером. И обретенной свободой. Свободой с горьковатым привкусом вины.

Это чувство все еще было мне незнакомо. Его новизна будоражила кровь. Волновала.

Попав из родительского дома сразу в дом мужа, я не успела насладиться свободной жизнью. Если честно, раньше это никогда меня не тяготило. И попыток что-то изменить я не предпринимала. Даже и не думала о подобном.

Но теперь все было иначе. Все переменилось. А я прежде всего.

И около месяца назад, такой же теплой летней ночью, я познала, какова свобода на вкус. Странное это было чувство.

Сидя на ступеньках крыльца покосившегося домика, затерянного где-то между Петербургом и Москвой, я чутко прислушивалась к себе. Замотанная в бинты и обколотая обезболивающими, я пока еще туго соображала. Боль притупляла и без того затуманенное сознание. Но этот новый вкус я все же уловила со всей ясностью.

Тогда-то я и решила, что дороги назад нет. И если раньше меня мучили мысли о том, что нужно связаться с мужем, совесть вопила о несправедливости и жестокости моего поступка, то той ночью все стало иным. Простым и ясным. Так бывает, когда решение принято и отступать некуда.

Так бывает, когда горят мосты.

Последующие два дня прошли без событий. Мне несколько раз звонил Буров. И каждый наш разговор был как под копирку с предыдущим. Более меня никто не тревожил. И проводя день в студии, вечерами я уезжала в центр. Ужинала в одиночестве и с удовольствием, но старательно избегая любой ненужной встречи или пустого разговора.

Под конец третьего дня, вернувшись в особняк, я застала незваного гостя. Уже поднявшись на две ступеньки вверх, поняла, что что-то не так. Сделала несколько шагов назад и заглянула в гостиную. Из холла она просматривалась прекрасно, как и незнакомец сидевший в кресле мужа.

С интересом наблюдая за моей реакцией, он помахал мне ручкой и улыбнулся еще шире. Я озадачилась еще больше.