Когда мы приехали в лагерь, все английские чемоданы были тут же конфискованы. Я сказал, что мой куда-то исчез, пока я спал.

В советском лагере еда была не намного лучше, чем в немецком. После долгих расспросов и наведения всяческих справок нас поделили на пять категорий. К моему счастью, меня определили в первую – «Выше всяких подозрений».

Л. Г.: Я родилась 30 сентября 1923 года в деревне под Саратовом. В 37-м году наша семья переехала в Московскую область. Мы жили в небольшом поселке в трех километрах от Звенигорода. В июне 1941 года я окончила второй курс педагогического училища, начались каникулы.

Когда объявили о начале войны, мы не сразу поняли, что происходит. Только после первой бомбежки Москвы 22 июля 1941 года мы впервые почувствовали настоящий страх. Все были в полной растерянности, когда германские войска стали приближаться к столице.

Первое, что сделали фашисты, захватив наш поселок, привело нас в ужас. Они загнали раненых солдат и часть жителей в церковь и взорвали ее! Это было в октябре 41-го. Потом немцы двинулись в направлении Истры. В маленьком городке, в котором мы временно поселились у маминого брата, бросив все наше имущество в поселке, вся молодежь была мобилизована для возведения оборонительных укреплений. Мы вылавливали бревна из ледяной воды Москвы-реки и волокли их на строительство фортификаций.

Е. Ж.: Лидия Алексеевна, как Вы оказались на фронте?

Л.Г.: 14 апреля 1942 года вышло правительственное постановление, позволяющее всем молодым девушкам и женщинам служить в армии. Мы с подругами тут же решили пойти в районный военкомат и попроситься на фронт. У нас приняли документы и велели приходить на следующий день на сборный пункт в казармы. Мужчин отправляли воевать на передовую, и около двадцати тысяч мобилизованных московских женщин заменяли их на линиях обороны города.

После медицинского осмотра нас записали в отряд противовоздушной обороны. За несколько дней мы прошли «курс молодого бойца», и нас распределили по разным воинским частям. Я оказалась в подразделении инструментальной разведки, где меня научили различать все модели немецких самолетов, чтобы по звуку моторов и внешнему виду безошибочно определять их тип, знать все их тактические и технические характеристики.

После месяца обучения меня послали в действующий полк. На вооружении у нас были самые современные орудия того времени – пушки 85-миллиметрового калибра, которые использовали как против самолетов, так и против танков.

Сразу по прибытии в полк нам выдали обмундирование, и на следующее утро мы уже были настоящими бойцами. Наши подразделения были расположены на южной окраине Москвы. Сегодня это место уже стало городом.

Сначала военная служба казалась невероятно тяжелой. Технические средства наблюдения были очень сложными. С моего поста я должна была с помощью оптических приборов большой разрешающей способности и сверхмощного бинокля следить за небом днем и ночью. К счастью, у меня было очень хорошее зрение, и я научилась определять на глаз расстояние до цели с точностью до нескольких километров. Во время вражеских бомбардировок наши пушки стреляли с адской частотой. Стоял такой шум, что у девушек текла кровь из ушей, носа и даже глаз, но идти к медчасть не было времени, мы просто ждали, пока это пройдет само.