Но вот и привал. Лейтенант в форме артиллериста, ведущий нашу колонну, слезает с мула. Все разбредаются в поисках тени.

– Кабронес (мерзавцы), – ругается андалузец Пако. – Могли бы хоть мула достать пулеметчикам.

Смуглый стройный весельчак Пако все время идет налегке – винтовка, небрежная скатка, патронташ, ну и гитара, естественно. «Барахло к чему, вот без гитары – нельзя». По шоссе Барбастро – Уэска, где под ноги не лезут эти проклятые камни и с которого мы давно уже свернули по тропинке вправо, он по-прежнему напевал свои импровизации, перебирая струны: протяжно и грустно ай карретера-а-а, и все, что приходило на ум. Но сейчас не до песен. Молчит, но нас ему больше жалко, чем себя.

Барбастро. Кафедральный собор в Барбастро.^>*32

…Из лабиринта тенистых улочек Барбастро, забитых милисьянами, грузовиками, автобусами, санитарными машинами, мы выбрались сегодня чуть свет.

Мы вышли обновленными – по-новому организованными и с пулеметами. Здесь, в этом городке, последнем перед Уэской, состоялся тот короткий разговор, которого мы ожидали еще в Порт Боу, но которого не дождались и в Барселоне.

– Все, кто проходил военную службу, пять шагов вперед!

Это – по-испански и по-французски. Призывно и властно. Каждой выстроившейся на пустыре сотне – и нашей, считавшей себя превосходной во всех отношениях, сороковой.

Я торопливо зашагал, боясь отстать… Все правильно! Вот с этого и надо было начинать. Я тоже кадровый, обученный… эх, зря тогда там на курсы заместителей офицеров не пошел (все из-за технократов)… антимилитаризм, пацифизм – к черту… война расширяется… мы – кадры… мы – младшие командиры – сархентос[39], проводники дисциплины, железной, сознательной – почище той, что в нас вкладывали в той Двинской крепости…

– Равняйсь! – это для нас, шагнувших вперед, это мы умеем. Это наш знак внимания к нашему хефе – высокому, плечистому, в синем комбинезоне гуардии де асалто[40] (штурмовой гвардии) капитану Сапатеро. Он поведет нас в бой. Он примчался за нами оттуда.

Конец ознакомительного фрагмента.