– И что ты предлагаешь? – огрызнулся тот. – Сил уже нет сидеть сиднем и языком молоть, когда надо действовать! Можем арендовать грузовик, проехать на ту сторону…

– Да кто нас пропустит? – с жаром заспорил Вольф. – Они западных берлинцев сразу разворачивают.

– Подделаем паспорта, – выдвинул новую идею Юрген.

– Ну, конечно, – фыркнул друг. – У тебя же столько лет практики, никто не подкопается.

– Вольф прав, – поддержала Инге. – Нам много рассказывают про тех, кому удалось сбежать, но были и неудачи. Сколько народу погибло на границе? Скольких арестовали? Просто в СМИ кричат про тех немногих, кто сумел прорваться, но мы-то понимаем: нам говорят то, что мы хотим услышать. Если бы наше правительство действительно волновалось за жизнь и здоровье восточных немцев, то не стало бы сидеть сложа руки, пока те рискуют всем, лишь бы попасть на нашу сторону. Оно бы продвигало какие-то серьезные изменения, обратилось бы в ООН…

– А оно ничего не продвигает. – Юрген настойчиво постучал пальцем по газете. – Изменений можно добиться только одним путем: взять дело в свои руки. Каждый сам кузнец своего счастья.

– А что станет с беглецами, когда их поймает Штази? – парировал Вольф. – Когда на машине обнаружат укрепленные бампера, выявят фальшивый паспорт, найдут возле двери квартиры собранный чемодан…

Ули будто и не слышал их горячего спора, погрузившись в свои мысли: вот Лиза, вцепившись в руль так, что побелели костяшки, несется на сумасшедшей скорости в бетонное заграждение; вот она висит на руках на подоконнике над мостовой Бернауэрштрассе, готовясь спрыгнуть на западную сторону. Стоило ему подумать о том, что любимая рискнет жизнью, чтобы попасть к нему, как Ули становилось дурно. Он знал, что она достаточно спортивная девушка и сумеет преодолеть стену, но вдруг что-то пойдет не по плану? На каждый успешный побег приходилось десять неудач. И если ничего не получится, как Ули себя простит? Как будет жить с этим?

– Наверняка есть какой-то способ переправить людей через границу безопасно, – заметил он и вскинул голову; Юрген тут же примолк и удивленно поднял брови. – Главная проблема в том, чтобы не попасться, верно? А если основную часть подготовительной работы провести здесь: найти маршрут или проложить его самим, причем так, чтобы на Востоке до последнего никто ни о чем не прознал? Секретный ход, тропу…

– И как ты себе это представляешь? – тяжело вздохнул Вольф и зажмурился. – Пробираться через канализацию?

– Ее все равно перекрыли, – помотал головой Ули и принялся неторопливо делиться с друзьями своими соображениями: – По Шпрее сплавляться слишком опасно…

– Тогда нужен тоннель? – встрепенулся Юрген.

– Тоннель, – с улыбкой подтвердил Ули и смело посмотрел приятелю в глаза.

– Безумие, – констатировал Вольф, поставил на стол кружку и откинулся на стенку кабинки. – Его же придется строить месяцами, а то и годами.

– Зато это самый безопасный способ, – возразил Юрген. – Так можно переправить на нашу сторону целые семьи. Детей, стариков…

– Это если не случится обвала, – качнул головой друг. – Придется строить целые катакомбы на сотни метров в длину.

– Главное, копать в правильном месте, и тогда обойдемся малой кровью, – заметил Ули и обвел глазами приятелей. У него даже сердце быстрее забилось от предчувствия грядущего успеха: план получался отличный, и теперь Ули мог хотя бы чем-то заняться, вместо того чтобы мучиться в бессильном ожидании непонятно чего. – Мы с Юргеном инженеры, и нам хватит знаний, чтобы построить прочный тоннель, который не обрушится никому на голову.

– Верно, только копать придется там, где подходящий состав почвы, – поддакнул тот, и на его веснушчатом лице отразилось воодушевление. – А ты, Инге, можешь поехать в Восточную Германию и связаться с моей семьей, с Лизой, с Акселем – со всеми, кого мы решим проводить на нашу сторону.