– Вот именно. Был.

5. Глава 3

Стон дочери вырывает из неглубокого тревожного сна, которым мне удалось забыться лишь под утро. Распахиваю глаза и вижу, как она пытается сесть на кровати. Сама.

– Аря! – испуганно вскрикиваю и, не успев окончательно проснуться, помогаю ей сначала сесть на кровати, а потом встать. – Ты зачем сама встаёшь?

Ей ставят обезболивающее, но отсутствие закрепляющей повязки на груди не избавляет от тревожности, а наоборот, лишь усиливает волнение.

– Я хочу в туалет.

– Доча, нужно было сразу меня позвать.

– Мам, я могу сама, – пищит еле слышно. Говорить, как и дышать, ей немного сложно.

– Ариш, тебе нельзя делать резких движений.

– Я не делала, – звучит хрипло.

Несмотря на то что полученная травма не такая серьёзная, как, например, повреждения позвоночника, доктор сразу предупредил о возможных последствиях, если не соблюдать рекомендации. И категорически запретил делать резкие движения, которые могут привести к повреждению лёгкого.

Я слишком ярко представила себе эту картинку, и избавиться от неё мне до сих пор очень и очень сложно. Даже несмотря на все заверения врача, что такое бывает крайне редко.

– Почему нельзя сделать какую-то повязку на грудную клетку? Гипс, ортез, или что-то подобное.

Понимаю, что мой вопрос звучит глупо, и я совершенно некомпетентна в вопросах медицины, но мысль о том, что кость может проткнуть лёгкое, наводит невообразимый ужас.

– А зачем? – мужчина смотрит на меня добродушно-снисходительным взглядом.

Наверное, у него хватает таких истеричных мамаш.

– Чтобы не сделать случайно резкое движение, – повторяю его же слова.

– Арья же не станет отрабатывать приёмы каратэ?

– Нет, конечно! Но она не сможет лежать всё время неподвижно.

– А лежать неподвижно не нужно. Она должна двигаться.

– Но как же… – меня опять накрывает паника. – Она ведь может навредить себе.

– Алла Александровна, успокойтесь. Вашей дочери нужно двигаться. Ходить, чтобы не было застоя в лёгких, – терпеливо и спокойно убеждает. – А уже завтра ей придётся делать дыхательную гимнастику.

– Но…

– Через все «но», «больно», «не хочу» и «не могу». Потихоньку, без особого усердия.

Отвожу дочку в небольшой санузел, прикрываю за ней дверь и стою рядом, прислонившись лбом к стене.

Может, я и правда сильно себя накручиваю? Но смотреть на несчастное, поцарапанное об асфальт лицо моей девочки – выше моих сил.

Я не знаю, как пережила вчерашний день. Страх за жизнь и здоровье дочери вытеснил все остальные мысли. Которые в полном объёме навалились на меня ночью, когда Арья уснула.

Вову я не видела и не разговаривала с ним. Он не звонил, а я… Я не хочу его видеть. И пока не готова спокойно реагировать или обсуждать с ним какие бы то ни было вопросы. Да и что можно обсуждать, если всё было чётко и ясно видно.

«У меня не получается вырваться».

Ещё бы получилось! Что такое выступление дочери, когда у него такая «работа»?

Чувствую, как внутри просыпается вулкан злости, негодования и омерзения к человеку, которого я любила, доверяла и всегда верила.

6. 3.1

***

– Аришка, ну нельзя же так! Может, тебе чего-нибудь вкусненького привезти? – спрашивает Вика.

Но дочка отрицательно качает головой. Так равнодушно, что даже немного растормошить её никак не получается.

Ловлю взгляд Малышкиной и развожу руками, молча говоря: «Вот как-то так».

Вика кривит недовольную рожицу, всем своим видом показывая, что просто так она не сдастся. И тут же на её лице появляется довольное выражение, говорящее, что в голову ей пришла очередная идея. Даже страшно становится.

– Аря! Знаешь, что у меня есть?! – Малышкина с загадочным видом вытаскивает из сумочки розовую игрушку-мялку. – Котик-антистресс! Арь, ты только глянь, как он умеет.