Он оттолкнул друга и решительно шагнул в кабинет химии. Половина класса приветственно замахала им руками, а Люда Корнева скомандовала:

– Встречаем, детишки, вставанием наших древних небожителей! – после чего поднялась и захлопала в ладоши.

К счастью, её призыв остался почти без ответа. В классе воцарилась напряжённая тишина, все взгляды были прикованы к двум неординарным одноклассникам.

– Люсьен, ты что, манной каши переела? – язвительно поинтересовался Лука.

– Нет, я её с детства терпеть не могу, – отрезала она. – А вот то, что Платон был греческим философом, а Лука – евангелистом, покровителем врачей и писателей, я недавно в энциклопедии прочла.

– Была бы у тебя пятёрка по истории, это бы для тебя новостью не стало, – парировал он.

Он хотел продолжить, но прозвенел звонок, словно обрывая нить разговора. Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Зинаида Сергеевна. Все дружно поднялись. Поздоровавшись, она внимательно осмотрела класс, улыбнулась и жестом пригласила сесть.

– Отдохнули, теперь поработаем. Пишем сочинение на вольную тему, – объявила она. – Описывайте, как провели лето, где отдыхали, как помогали родителям. Времени у нас достаточно, полтора часа. Успеете. Кто закончит до звонка – сможет посидеть во дворе на солнышке.

– А какой смысл в этом сочинении? – недовольно протянула Корнева, по прозвищу Килька. – Всё равно лучшим будет Платонов. Его сочинения вы хвалите, а наши в мусорку отправляете.

– Напрасно ты так говоришь, Людочка, – с укоризной произнесла учительница. – Получается, другим и учиться не стоит? Напротив, надо равняться на таких, как Володя, а не завидовать. Тогда и вами будем гордиться. Ему всего пятнадцать, а он уже хорошо владеет литературными приёмами. Не удивлюсь, если станет известным писателем. Но об этом он сам расскажет позже.

– Да никто ему не завидует, – не унималась Люси. – Да он мне и не нужен, не собираюсь по его стопам идти, моя ниша – искусство. Буду великой пианисткой. А вот кондитером мне точно не быть.

– А я в следующем году в театральное поступаю, – равнодушно бросил Плутон.

Учительница села и снова обратилась к классу:

– Вот, теперь мы знаем ваши интересы, будем следить за вашей жизнью. А сейчас раздам листы – приступайте к работе.

Как и ожидалось, Платонов сдал работу первым и помог исправить ошибки другу. Они вышли в школьный двор и сели на скамейку под раскидистыми клёнами, чья листва шелестела тихой мелодией.

– Чувствуешь, никто нас не трогает? – оживился Лука. – Значит, улик нет. Сразу легче стало. Я вообще не люблю грустить, – засмеялся он, не заметив, как к ним подкралась Тычинка, словно змея в траве.

– А вот вы где, голубки, воркуете, – она положила им руки на плечи. Они вздрогнули и резко встали, как от удара током.

– Попались! Рассказывайте, куда дели пляжные вещи учителей? И не врите – вас Игорь Наумович с водителем в субботу в лугах видел.

У Луки началась икота, как от испуга, но, получив тычок в бок, он прикрыл рот ладонью, а Плутон шагнул вперёд, ощетинившись, как раненый зверь:

– Вы нас уже оклеветали весной, а теперь про какого-то Наумыча заладили. Я вообще таких имён не слышал. Если у вас мания преследования, обратитесь к врачу. Или нам к директору на вас пожаловаться? А мы с сегодняшнего дня бойкотируем ваши уроки, а скорее, вообще уйдём из этой школы со странными учителями.

– Эрудированный наглец, – прошипела она, погрозив пальцем, словно клюкой. – Сейчас же пойду к Гусеву, пусть выгонит вас, хулиганов! Ваше место в спецшколе!

Она плюнула им под ноги, словно выплюнула всю свою злобу, и, резко развернувшись, ушла, оставив после себя лишь горький привкус обиды.