– Память отшибло? – удивился Владимир. – Мы же с тобой год за одной партой просидели. Потом ты сбежал от меня в МГУ, тягу к знаниям утолять, – улыбнулся он своей шутке. – Впрочем, как и половина учащихся: кто в ПТУ, кто в техникум. И сделали из нас сборную солянку, уплотнив наш кабинет другими учениками. А вообще, настроение у меня отличное, – он одарил друга широкой улыбкой. – Не поверишь, но я первую четверть на одни пятёрки закончил. Контингент в классе замечательный, особенно девчата, так и вьются вокруг меня, словно мотыльки вокруг пламени. Вроде и приятно внимание, но иногда смешно становится. Я только улыбаюсь им и веду себя тактично, без всякой гнили. Циничный юмор не применяю, только изысканный.

– Везунчик ты насчёт девчонок. Как повзрослеешь, представляю, как тёти с аппетитными формами к тебе на приём будут записываться, как к узкому специалисту, создавая нехилую очередь по поводу яркой любви. Поэтому тебе надо рано жениться, чтобы не испортиться. Всё равно по здоровью тебя в армию не призовут.

– У меня, дружок, планы резко изменились, – решил он признаться. – Я отодвинул от себя театральную сцену. Буду обучать детей грамоте и прививать любовь к книгам. Анфиса Никитична, мой новый преподаватель, очень лестно обо мне отзывалась. Я случайно услышал её слова через распахнутое окно учительской. Она убеждённо кому-то доказывала: «У Платова уже достаточно знаний, чтобы преподавать. Но ему не хватает серьёзности, солидности и диплома». Со временем всё это у меня будет. Я и без неё знаю, что буду похож на министра обороны, – хихикнул он, представляя себя в этой роли.

– Блестящая карьера и веская причина удивить наше поколение, – торжественно произнёс Лука. – Из декламаторов русской классики сразу в маршалы! Такой скачок достоин Книги рекордов Гиннесса.

– Знаешь, дружище, мы с тобой с детского сада не разлей вода, – напомнил ему Платов. – Зачем меня в карьеристы записываешь? Это нехорошее слово, мама всегда говорит, что от него пахнет чем-то нечистым. А ведь благодаря ей я обладаю широким кругозором, который когда-нибудь откроет мне дверь в любую науку. Мне шестнадцать лет уже стукнуло – почти взрослый, и я понимаю, что моим одноклассникам до меня в учёбе далеко. С одной стороны, приятно осознавать масштаб своих знаний, а с другой – горько, что они стоят на ступень ниже. Я не должен от них сильно отличаться. Такая разница в способностях убивает их морально, и они, вместо того чтобы равняться на меня, опускают руки. Это неправильно, я им об этом постоянно говорю. Они не хотят понять, что я не уникум, а просто человек, любящий литературу и другие предметы, которые дают мне дорогу в жизнь.

– Хватит скромничать, – осадил его Лука. – Не надо прикидываться передо мной святошей, я-то тебя насквозь вижу. Будь рядом со мной таким, какой ты есть: умным, искренним, но не лицемерным.

С этими словами он встрепенулся и произнёс: «С кем поведёшься, от того и наберёшься».

Он опасливо огляделся и, испуганно посмотрев на мыслителя, изрёк:

– Я, кажется, заговорил твоим языком, и мне это ужасно нравится!

– Мы же не чужие люди, перенимаем лучшие черты, привычки и выражения друг друга, – заявил Вовка. – Ничего плохого в этом нет. Пойдём на улицу, дождь вроде кончился.

Они покинули кафе, и Лука, забрав из-под стола свою покупку, последовал за другом. Они шли не спеша, наслаждаясь возможностью наговориться вдоволь.

– То, что ты с фейерверком закончил первую четверть, ничего удивительного, – без зависти пробурчал Лука. – Помнишь, как Жанна Васильевна всему классу заявила, что она ниже пятёрки не имеет права оценивать твои знания?