А перед Ольгой предстала приветливо улыбающаяся молодая блондинка, с интересом рассматривающая ее…

– Проходите, пожалуйста! – посторонилась Ольга, пропуская гостью в комнату. Затем пододвинула к столу стул:

– Присаживайтесь… – и села напротив, – Я вас слушаю?

Незнакомка плотно прикрыла за собой дверь, проверила ее плотность, и затем села на предложенный Ольгой стул.

– Ольга Владимировна! – начала незнакомка, – Вы сильно любите своего мужа?

– Что за вопрос? – встревожилась Ольга, – Где он? Что вы о нем знаете? Он убит?

– Нет, нет… Успокойтесь, он жив и здоров! Передает вам привет.

– Где же он?

– Далеко. Он просит вас приехать к нему. Вы готовы?

– Так сразу… А кто вы? Почему я должна вам верить?

– Мне можете не верить, а вот этому, возможно…

Незнакомка достала из сумочки, сложенный вчетверо листок бумаги, и протянула Ольге. Та взяла листок, развернула его и увидев буквы, написанные рукой Михаила, разрыдалась…

– Тише, тише… – взволновалась незнакомка, – вас могут услышать…

Ольга, сдерживая рыдания, достала из кофты носовой платок и вытерла слезы:

– Простите, нервы…

– Ничего, ничего… С каждым бывает… Вы прочитайте…

Ольга распрямила скомканное письмо и уткнулась в него… "Милая Оленька! – писал Михаил, – Все разрушено, старое уже не вернешь… Я встретил людей, которые нам могут помочь в этой непростой ситуации и сделать в будущем нашу жизнь счастливой! Верь им! Они хотят нам добра и надеюсь, что так и будет… Целую тебя и Юрку крепко, крепко… Твой Михаил!"

Ольга, прочитав письмо, медленно подняла глаза на незнакомку:

– А кто это – они?

– Я и мой супруг! Извините, я не представилась… Чирина Надежда Осиповна!

– Да, конечно… Ну, а меня вы знаете… Что я должна делать?

– Собираться. Возьмите самое необходимое… Подготовьте сына, а соседям можете сказать, что приезжала родственница из Тулы от дяди… Мол, он приглашает вас к себе и вы решили уехать… Ровно в шесть я за вами заеду – будьте готовы! Записку уничтожьте… Меня не провожайте…

Чирина резко встала и вышла из комнаты. В коридоре звякнула щеколда замка и хлопнула дверь. В комнату сразу вошла Ефросинья.

– Оль, кто это у тебя был? – спросила она.

– Племянница из Тулы… – как можно спокойнее, ответила Ольга.

– А чё плакала?

– Дядя весточку прислал… Вспомнила юность, ну и всплакнула… Приглашает к себе – он дело открыл! Ему нужны свои люди.

– Ну, а ты?

– А что мне делать, Фрося? Надо как-то жизнь устраивать… А здесь, что? Ни мужа, ни семьи, а Юрке родные души нужны! Уеду я, Фрося! Сегодня же и уеду! Вот племянница вечером заедет и в дорогу…

– Так сразу? Ты бы подумала еще… Хотя, родные везде родные…

– Фрося! – обратилась к соседке Ольга, – Я сейчас сбегаю к Николаю Матвеевичу, рассчитаюсь… А ты не могла бы за Юркой присмотреть – проснется, возьми его к себе?

– Не беспокойся, Олечка! Пойду, на дорожку тебе оладушек напеку. – Ефросинья вышла. Ольга взяла со стола записку Михаила, сунула ее в карман кофты и вышла за ней следом. На кухне Ефросиньи не оказалось. "Наверное, прошла к девчонкам… – подумала она." Спички она нашла на полке, зажгла одну и подожгла записку над раковиной. Когда огонь достиг ее пальцев, она бросила догоравшие остатки записки под кран и включила воду.

– Ты че тут делаешь? – спросила, вошедшая на кухню Ефросинья, – Палишь че?

– Бумажки разные, ненужные… – пояснила Ольга и вернулась к себе. Ефросинья подошла к раковине и увидела, у самого отверстия, маленький кусочек несмытого пепла… Она задумалась, а затем вернулась к себе. Прикрыв плотно дверь, она подошла к висящему на стенке телефону и сильно крутанула ручку:

– Алле… – попросила Ефросинья, когда ответила телефонистка, – Девушка, мне дежурного на Гороховой… ВЧК…