– Вам больше ничего не нужно?

– Спасибо, Нея! Разве что, по чашечке кофе? Как вы, Михаил Юрьевич?

– Я поражен вашему изобилию, – ответил Аверьянов, – но от чашечки не откажусь… Таких подарков от жизни, я давно не получал.

– Вот и договорились… Две чашечки кофе! Пусть приготовит Лю, а ты, если тебя не затруднит, принеси бумагу и чернила?

Надежда Осиповна, согласно кивнула головой и вышла из столовой. Аверьянов спросил у Чирина:

– Вы как-то странно назвали свою жену – Неей? У нее двойное имя?

– Это у нас ласкательное… – пояснил Чирин. – Между собой. Она тоже изредка называет меня сокращенно – Чир!

Вскоре вернулась Надежда Осиповна. Чирин взял из ее рук бумагу, чернильницу с ручкой и все это поставил перед Аверьяновым:

– Чтобы ваша жена нам поверила, напишите ей письмо, – пояснил он, – что-нибудь хорошее…

– Что-нибудь нежное… – добавила Надежда Осиповна.

Аверьянов сосредоточился, а затем, взял ручку и стал быстро-быстро что-то чиркать по бумаге…

Ольга молча глядела на спящего Юрку, а разные неутешительные мысли прочно засели в голове, не давая ей и минуты для расслабления… Уже четыре года не было вестей от Михаила, а она так отчетливо помнила и их последний день, и последующую за ним пустоту, и полную неизвестность… Тогда, поздно вечером, к ним зашел полковник Арцыбашев и они, вместе с Мишей ушли в дождь…Она знала, куда они ушли… В последнюю ночь Миша признался ей, что группа офицеров собирается на Урал с благородной целью – освободить царя, а затем вместе с ним возглавить движение за освобождение страны от большевизма… В последствии пронесся слух, что царь и вся его семья расстреляны в Екатеринбурге… Потом ее несколько раз приглашали на Гороховую, выпытывали – где Михаил? Потом еще раз, после убийства Урицкого… Потом расстрелы, расстрелы… Даже Гумилева не пожалели… Потом в ее квартиру подселили работника ВЧКа Семена Зотова с семьей… После их подселения, Ольге осталась одна большая комната, но она на судьбу не жаловалась – была работа, которая позволяла ей кое-как выкручиваться… Сперва она работала секретарем-машинисткой в Смольном, а затем старый товарищ дяди пригласил ее поработать у него в магазине и она согласилась… Теперь они с Юркой, по крайней мере, куском хлеба были обеспечены… Днем она работала, а вечерами давала уроки музыки дочерям Зотова: Даше и Маше… За это, супруга Семена, Ефросинья изредка потчевала ее с Юрой своими выпечками… Вообще – то, Зотовы, как соседи – люди были неплохие и Ольга спокойно чувствовала себя за их спиной… А совсем недавно, случилась еще одна неприятность – ее лучшая подруга Верочка Струве забеременела, но что-то пошло не так и она попала в больницу… Это была уже беда… Ольга могла вытерпеть все: лишения, унижения, все катаклизмы мира не могли бы поколебать ее волю, но отсутствие дорогого человека, с которым можно было, поделится самым сокровенным, последним – выбивало ее из колеи… Сегодня нужно было съездить к ней, в Мариинский родовспомогательный дом имени Шредера, куда ее поместили… Директора дома Личкуса, она знала еще с тех времен, когда рожала Юрку и думала, что с его помощью, она чем-то поможет Вере…

В коридоре раздался звонок. Потом послышались шаги Ефросиньи и звук открываемой щеколды. Ольга подошла к двери и прислушалась.

– Здесь проживает Ольга Владимировна Аверьянова? – спросил женский голос.

– Да… Вот сюда… Первая дверь направо. – ответила Ефросинья.

Ольга распахнула дверь, навстречу незнакомой гостье, и сразу встретилась глазами с соседкой.

– К тебе… – буркнула Ефросинья, и гордо подняв голову, демонстративно прошла в свои комнаты…