«Кроме того, что завтра твой муж снова окажется со мной», — добавила мысленно, отправляя в рот ягоду клубники, чтобы избавиться от горечи, прочно осевшей на языке.

— Ешьте, ешьте, эссия, силы вам понадобятся, — загадочно произнесла Сибилла, широко улыбнувшись. Я с трудом сглотнула, клубника комом встала в горле. — Вы ведь так много времени проводите в библиотеке, — ядовито добавила она. — Чтение наверняка отнимает много сил. Кстати, что вы пытаетесь отыскать в тех пыльных томах?

— Всего лишь интересуюсь историей Эрдракка, — отозвалась я, опустив глаза в кубок.

— Не забивайте себе голову, эссия, — посоветовала она, а потом тихо, так, чтобы услышала лишь я, добавила: — Ведь надолго вы здесь не задержитесь.

Я взглянула в ее карие глаза, показавшиеся мне сейчас почти черными. В них я увидела свою смерть. Как я и предполагала, такие, как Сибилла, не прощают. Больше я не смогла проглотить ни кусочка и не выпила ни капли.

Остаток обеда я потратила на попытки вывести беседу на чародеек, магию, порталы, выходы из замка, но Сибилла и Фэй делали удивленные глаза и переводили разговор на новые платья, украшения, сплетни о своих родовитых знакомых и прочую ерунду.

К концу этого липового праздника я так устала от тщетных попыток хоть о чем-то разузнать, что радостно выдохнула, когда все наконец закончилось. Вернувшись к себе, я лишь успела стянуть показавшееся вдруг тесным платье, как вдруг почувствовала сильнейшее головокружение. Едва добравшись до кровати, потеряла сознание.

— Эссия! Эссия! — словно сквозь вату доносился знакомый голос.

Я открыла глаза, перед которыми все плыло, и увидела знакомое пятно, оказавшееся Лали. Служанка трясла меня за плечо.

Открыв рот, я попыталась сказать, что чувствую себя отвратительно, но вместо этого из горла вырвался лишь хрип.

— Эссия, да что с вами?! — жалобно спросила горничная, потом, увидев мои знаки, едва успела поднести ночной горшок, в который меня с шумом вырвало зеленой слизью.

Обессиленная, я упала на кровать, тяжело дыша. Сердце подскакивало к горлу, липкий пот тек по лицу.

— Эссия, лежите, я позову лекаря! — выпалила Лали, пулей вылетая из комнаты. Чепец упала с ее головы и остался белым пятном лежать посреди комнаты. Я бы рассмеялась над такой поспешностью, если бы могла, но тут новый приступ боли скрутил желудок, заставив судорожно хватать ртом воздух.

Вскоре в комнате набилась куча народу: обеспокоенные Вард и Рой, хмурый лекарь с деловитым помощником, суетящаяся Лали.

Лекарь, дракон с ледяными длинными пальцами и такими же холодными серыми глазами, деловито осмотрел меня, ощупав каждый кусочек тела и заглянув в такие места, куда я бы ни за что не позволила, не будь так напугана и обессилена. Он даже понюхал содержимое ночного горшка, отчего меня вырвало повторно.

— Что с ней, лекарь Лиррей? — обеспокоенно спросил Вард. Он сидел рядом со мной и держал мою ладонь в своих. Тепло, идущее от его тела, чуть согревало мое, бьющееся в ознобе. — Она умирает?

Лекарь вымыл руки в принесенном тазу с водой и принялся что-то смешивать в высоком кубке. Его помощник подавал нужные травы.

— Отравление. Не сильное, но неприятное. Эссия будет жить, а вот разговаривать какое-то время не сможет. Горло сильно обожжено.

Вард с Роем переглянулись.

— Это никак не отразится на ее способности к зачатию?

— Нет, — успокоил лекарь, а я бы обязательно рассмеялась, если бы в этот момент меня снова не скрутил приступ рвоты. Вард приказал Лали мне помочь, с сомнением глядя на лекаря.

— Но где она могла отравиться, и, главное, чем? — задал Рой закономерный вопрос.