– Птах! – вырвалось невольно у Цзары.

– Да, да, Птах, – презрительно протянул Туэтца. – Нету больше дружка твоего, большеглазого, большеглазыми вскормленного…

– Заткнись Туэтца! – оборвал его речь Тэтрэваа́, брат будущей жены Цзары, который не входил в число приближённых к вождю и был намного моложе того, к кому сейчас столь дерзостно обратился

– Что ты сказал?! – заревел Туэтца в ответ, но ему не дал продолжить Тэйевуна:

– Закройте рты оба! Нашли время перепираться. Сорок воинов увели сегодня скварны в свой город. Сорок мужей потеряли сегодня жёны. Сорок охотников больше никогда не вернутся в эту степь – скварны никогда не возвращали туамов. И вы думаете, что сейчас время для старых распрь? Птах, пришедший от луноглазых был не от мира сего, но он был охотником, а сейчас у нас каждый из них на счету. Кто будет заготавливать снедь на мёртвый год? Женщины пойдут за нивурами? Дети? Уж вы-то все точно в стороне не останетесь, – он оглядел своих приближённых, – За исключением, разве что, Саа.

С сегодняшнего дня для нас настают тяжелые времена. Поэтому медлить нельзя ни минуты. Двэвзу, проследи чтобы обернули мёртвых. Хотя… И́шки и его брату могли бы оказать почесть его родственники, но у них осталась только слепая бабка, от которой не след ждать помощи. А Птаха можешь вообще обернуть только ты, Цзара, ты был ему ближе всех. Возьми кого-нибудь в помощь и проводите в мир лун всех троих. Я думаю, все согласны, что так будет правильно – он выдержал небольшую паузу, прислушиваясь к толпе, и, убедившись, что никто не против такого решения, продолжил. – Как твоя охота, Цзара?

Юноша растерялся, не найдя как ответить побыстрее, чтобы объяснить всё, что произошло на охоте. Будь ситуация немного иной, ему стало бы досадно от этого факта, но только не сейчас. Сейчас его душу переполняла такая тоскливая слабость, что он попросту плюнул в сердцах и опустил голову перед взглядом вождя.

– Жаль, – молвил тот, сразу поняв мысли Цзары. – Сейчас у нас каждый нивур, каждая птица, каждая полоска мяса на счету. Я понимаю, ты готовился сегодня стать мужем, но сейчас, как видишь, не до празднеств. Потерпите немного. До лучших времён. Впрочем, если вам так удобнее можете жить вместе, – он замолчал ненадолго, бросил короткий устало-жалостливый взгляд на молодого туама и закончил. – Ну иди. Проводи своих друзей в тот мир, где валары и луны вечны.

Цзара, спросив туамов о том, где искать тело Птаха, с поникшим и безучастным видом выбрался из толпы и побрёл в сторону арду предков, в сопровождении Тэтрэваа, который согласился ему помочь. Поначалу Цзара хотел спросить, как именно умер его друг но, поняв, что это на самом деле его не интересует, продолжал идти молча, только морщась, словно от гадостного привкуса во рту.

Птах и двое других охотников лежали возле арду шаманов, в котором хранились немногочисленные реликвии, общие трофеи и вообще предметы, священные для племени Дождей, в том же положении в каком и были умерщвлены. Их даже не оттащили с тропы – видно некогда было и некому, подумал Цзара и, приняв к сведению данный факт, мельком попытался вообразить себе, что творилось в селении в то время, когда он был на охоте. Тело одного лишь Птаха, его неестественная поза и словно что-то всё ещё пытающаяся сжать рука могли навести на мысль о том, что его тревожили уже после смерти. Тэтрэваа проследил за тем, как Цзара молча, немного неуверенно, будто затянутый какими-то своими мыслями, прикрыл ладонью большие чистые глаза, благодаря которым Птах был так похож на луноглазых, от коих и пришёл в племя Дождей однажды.