спасение.

– Через минуту-другую сюда прибудут твои сумас-

шедшие сородичи, – крикнул я наверх, – меня они по-

жалеют, я могу показать им всякие фокусы, а тебе конец!

Давай отсюда, быстрее!

Норма что есть духу припустила по лианам, ветвям,

стволам прочь от этого места и, казалось, мой вес ее ни-

сколько не тяготит. Но чего натерпелся я – банка, при-

вязанная пацанами к хвосту обезумевшей кошки. Только

ленивая ветка не ударяла меня в бок, и как все же ненави-

дело меня это местечко! Что я им сделал, этим сумбурным

деревьям, плотоядным лианам и неугомонным обитате-

лям сектора «Джей»?

46

– А ну, давай, забирайся повыше, а то я тресну от креп-

ких приветствий деревьев, – застонал я в сторону пере-

возчика Нормы и добавил:

– Строго в сторону Джелоси Маунтейн. Слышишь?!

Свет полностью исчез, и над просторами зоны стали

носиться завывания зверюг. Ночь входила в свои права.

47

ГЛ А В А 7

В мою сторону извергались чьи-то нечленораздельные

проклятия, а иное дерево, если ему не удавалось огреть

спереди, старалось побольнее хлестнуть по спине. Краеш-

ком глаза я видел, как сразу за шлепком лианы в три силы

принимались затаскивать моего обидчика вниз.

– Туда его, под землю – подбадривал я, глупо считая

лианы более гуманными созданиями.

– А ну, отстань, я на тебя пожалуюсь вашему главно-

му… – в следующую минуту посылал я угрозу протянув-

шейся ко мне лиане, – чего прицепилась?!

Норма несла меня, невзирая на темноту и подчиняясь

инстинктам. Я молился, чтобы только не спускаться на

землю, там творилось невиданное.

Год назад Май говорил:

«Земля в «Джей» встает шипами, как исполинский еж.

Бездушной почве становится завидно, что всякий топчет

ее, как ему заблагорассудится, и, лишь только опускается

ночь, земля берет свое».

Глупые макаки, которые бросились за нами в погоню,

порой не удерживались на лиане, и та зловеще растяги-

валась до земли. Там бедняжку поджидал острый шип

в три фута длиной. Происходил «шмяк», и… лучше не

смотреть. Пару раз мне, как грузу в бреющем полете, при-

ходилось увертываться от шипа, подставив сумку с метал-

48

лическим инструментом. Но по пяткам я получил все при-

пасенные для меня колючие сувениры.

Мы приближались к горе, и Норма сбавила скорость. Я

взглянул наверх, в темноту, где блестели глаза макаки:

– Это и есть Джелоси Маунтейн?

«Воспитательница» отрицательно покачала головой.

Она решительно не хотела говорить по-людски, хотя

все прекрасно понимала, и не она ли давеча дразнилась

«чурбачком»?

На холме земля не скручивалась в пики, не было замет-

но ни змей, ни пауков. Что меня всегда удивляло, так это

некоторые участки в джунглях, очень напоминавшие при-

роду, какой я помнил ее с детства, – лес, лужок или зеле-

ненький скверик. В джунглях редко попадались островки

мира и покоя. Май говорил, что когда-то, в неизвестную

пору, на заре творения этих мест, все вокруг было цве-

тущим садом: прекрасным, невообразимо изысканным

– таким, что увидишь и никогда никуда не захочешь ухо-

дить. «Могут тащить волоком, а тебе не хочется покидать

дивный сад. Но потом, через сотни лет, природа медленно

стала меняться…»

– Что, и…? – спрашивал я и видел, что Май не зна-

ет, как продолжить, и все, что он скажет, будет догадкой.

– Твои рассказы, Май, как их ни назови, самое светлое,

самое-самое прекрасное, что можно почувствовать в

этом чуждом мире. Я ведь не умею так мечтать, поэтому

скажи!

Но не дослушивал его одинаковые, давно придуманные

рассказы и встревал:

49

– Как можно утверждать, что это место близко душе

каждого человека? Этакая зеленая пропасть без дна и

края, сплошь в сорных деревьях и зловонных порослях, а

ты утверждаешь, что эти джунгли близки каждому?