– Наверное, не стоило разделяться. Я чуть не спятил, когда не смог отыскать тебя на дороге, Хан, – глухо рокочет его голос у меня над самым ухом. – Я не могу тебя потерять.

Я обнимаю его в ответ, вдыхая исходящий от него запах гостиничного мыла, чувствуя, как напрягаются его мускулы и как сердце бьется в такт с моим. Впрочем, он постоянно такое говорит, даже если мы обсуждаем отъезд в колледж, или я обращаю внимание на других парней, или злюсь на него. «Ханна, я не могу тебя потерять. Я жить без тебя не могу». Разве он может настолько во мне нуждаться и при этом не хотеть меня?

Я пожимаю плечами, притворившись, что его слова меня ничуть не бесят.

– Да ладно тебе… Ты спас мою машину.

И он понятия не имеет, как я этому рада, потому что по пути сюда решила как можно скорее вернуться к Провалу. Нужно осмотреться, не забыли ли мы там что-нибудь: полотенца, пивные бутылки, рюкзаки, пропавшую трубку Люка. Если следователи найдут улики первыми, мы реально влипли.

Драммер отпускает меня, и я пишу отцу: «Я в Бишопе в “Холидей инн”. У нас есть номер для тебя».

«Отлично! Рад, что ты в безопасности. Я остаюсь здесь помогать. Отдай мой номер кому-нибудь».

Разумеется, папа остается. Он же шериф!

«Хорошо. Я тебя люблю».

«Я тебя тоже».

– Мне тоже не помешало бы принять душ, – говорю я, замечая, что все вокруг уже помылись. – Люк или Мо выходили на связь?

– Мо звонила, – отвечает Драммер. – Она нашла родителей, они встретились с Люком и его братишкой и приехали сюда. Они не пострадали, но дома сгорели.

Сгорели… Я молча пытаюсь это осознать.

– А мать Люка?

– Она была в казино, – фыркает Драммер. – Все пропустила.

– Их дома точно сгорели? – Я все еще надеюсь, что в рассылке масштаб бедствия был преувеличен.

– Ага. Люк приехал как раз к тому моменту, когда его дом рухнул.

– Ого… Хреново дело, – бормочу я и понимаю, что это еще мягко сказано.

Рассказав, как я попала в Бишоп («На попутке?» – уточнил Драммер. «Не совсем», – ответила я), отправляюсь в свой номер принять обжигающе горячий душ и смотрю, как пепел и грязь превращаются в мутный поток на дне ванны. Я тру кожу мылом, промываю голову и стою под потоком воды, но ощущение чистоты не приходит. Я никак не могу смыть множащиеся во мне страхи и чувство вины.

9 июля

Локализация пожара: 0 %

Жертвы: 3 человека

16:00

Следующие два дня мы проводим в «Холидей инн», следя за новостями, получая оповещения, читая социальные сети и наблюдая по телевизору за разрушениями в Гэп-Маунтин. Тридцать два дома, почтовое отделение, школа и прачечная уничтожены, сгорели дотла. Три человека погибли, еще семнадцать пропали без вести. Тысячи акров земли выжжены, жителям городов к западу от нас рекомендовано эвакуироваться. На борьбу с огнем стянуты пожарные со всей Калифорнии. Сам пожар получил название нашего городка и вплотную подступил к Йосемитскому национальному парку.

На помощь полицейским для поиска человеческих останков в Стоуни-Ридж привлечены студенты-археологи и криминалисты из Фресно. Церковь Христа здесь, в Бишопе, превратилась во временное убежище для тех, кому не хватило мест в гостиницах, а Красный Крест развернул пункты помощи жертвам пожара. Слово «жертвы» горит у меня в голове неоновой вывеской. Эти люди – жертвы нашего поступка.

Общественность уже начала задаваться вопросом, кто виноват. Для поиска ответа в Гэп-Маунтин прибыли следователи, и в гостинице я себя чувствую беспомощно, словно в ловушке. Вернуться к озеру мне не удалось, потому что дороги перекрыты блок-постами. Я не могу спать, не могу есть, нервы гудят, словно натянутая тетива лука. Мне необходимо вернуться и убедиться, что мы замели следы.