Пламя нашей лжи Дженнифер Линн Алварес

Jennifer Lynn Alvarez

LIES LIKE WILDFIRE

Copyright © Jennifer Lynn Alvarez, 2021

All rights reserved

Настоящее издание выходит с разрешенияSterling Lord Literistic, Inc. и The Van Lear Agency LLC

© П. А. Смирнов, перевод, 2024 © Серийное оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024 Издательство Иностранка®

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Иностранка®

Дженнифер Линн Алварес получила степень бакалавра по английской литературе в Калифорнийском университете в Беркли. Она написала серии детских книг «Страж табуна» и «Всадники королевства», а сейчас работает координатором Общества авторов и иллюстраторов детских книг округа Сонома. Дженнифер также поддерживает детские библиотеки, работая волонтером в консультативном совете по библиотекам округа.

«Пламя нашей лжи» – ее дебютная книга для молодежи и первый триллер.

Дженнифер живет на небольшом ранчо в Северной Калифорнии вместе с семьей, лошадьми и множеством домашних питомцев.

Посвящается хорошим людям, совершающим плохие поступки

11 августа

11:10

Я одета не самым подходящим образом, чтобы искать тело: на мне короткие шорты и тонкая белая майка. Комарье высосет меня досуха, а новые кеды расползутся. Наряд для летнего отдыха, а не для ползания по лесам с кучкой по уши залитых кофеином волонтеров в поисках одной из своих лучших подруг.

Надеюсь, мы ее не найдем. Мне хочется, чтобы Вайолет была жива. Мы только что окончили школу и собираемся в колледж. Что бы с ней ни произошло – похищение, убийство или самоубийство, – в планы на сегодня оно не входило. А что входило, так это покупка постельных принадлежностей и прочих вещей, необходимых для жизни в общаге.

Поэтому нет, я не одета и не готова к тому, чтобы найти мертвое тело Вайолет Сандовал. К тому же я уверена, что ее убили, и не хочется поднимать неприятные вопросы. Почему? Ну зачем кому-то желать, чтобы мертвую девушку не нашли? Потому что она вам не нравится? Вероятно (но не в этом случае). Потому что хочется попытать счастья с ее парнем? Возможно. Или из-за соучастия в ее убийстве? А вот и настоящая причина. Я только что вышла из больницы и не знаю, что случилось с Вайолет. Да и не хочу знать.

Одно я знаю точно: все началось с огня.

Пятью неделями ранее

7 июля

12:15

Роясь в багажнике джипа, я слышу сзади быстрые шаги и чувствую, как резинка верха бикини хлопает меня по спине. Резко оборачиваюсь и вижу довольную физиономию Натаниэля Джеймса Драммера, лучшего друга из четверки моих лучших друзей. Я пытаюсь его пнуть:

– Тебе что, двенадцать лет?

Он отскакивает за пределы досягаемости. На нем, как обычно, линялые джинсы и облегающая футболка. Вокруг нас ввысь тянутся седые колючие деревья, а с гор Сьерра-Невада порывами дует жаркий летний ветер.

– Что в сумке? – спрашивает он. – Только не говори, что домашка.

– Лето на дворе, идиот. – Я хватаю рюкзак и перекидываю его через плечо.

Пришлось проделать долгий путь до библиотеки, чтобы взять книги по криминологии. Нет ничего дурного в том, чтобы подготовиться заранее, но формально это не домашняя работа: я ведь еще не уехала в колледж.

Драммер оглядывает тяжелый рюкзак, и улыбка с его лица тут же исчезает.

– Да ладно, Хан! У нас и так мало времени осталось. Не трать его на чтение!

– Вот поэтому я еду в колледж, а ты нет, – смеюсь в ответ я.

Но, встретившись с ним взглядом, я чувствую холод в животе. Драммер понятия не имеет, что я влюбилась в него еще в шестом классе. Все случилось очень быстро – словно съезжаешь с горы. Только что он был чуть пованивающим потом приятелем с острыми коленками, и вдруг стал загорелым красавчиком на миллион миль выше меня уровнем. Я скрещиваю руки, чтобы он не заметил огромной дыры в форме Драммера у меня в груди. Проблема влюбленности в том, что, если твой лучший друг не отвечает взаимностью, ты остаешься в одиночестве.

Драммер подцепляет пальцем шлевку на моих джинсовых шортах и подтягивает меня ближе. От его раскатистого голоса у меня вибрируют барабанные перепонки.

– Я заехал тебя забрать. Все собираются у Провала немного поплавать. Поедешь?

– Все?

– Ага. Чудовища в полном составе. Мо везет пиво.

Наша компания – Мо (сокращение от Морин), Люк, Вайолет, Драммер и я, Ханна, – и есть те ребята, которых он величает Чудовищами. Так нас прозвали, еще когда нам было по семь.

Все началось в общественном клубе. Наши родители записали нас на лето в малобюджетный детский сад, который маскировался под театральный кружок, ставивший спектакль по книге «Там, где живут чудовища»[1]. Режиссер спросила, кто готов быть чудовищем. Никто из нас не хотел играть человека, поэтому мы дружно подняли руки, после чего она так нас и прозвала. С тех пор мы и стали Чудовищами и лучшими друзьями.

Я толкаю Драммера бедром:

– Доберемся верхом? – Мы с ним ушли в тень и теперь стоим, облокотившись на джип. Матильда, мой бладхаунд[2], смотрит на нас через окно гостиной, навострив большие уши.

Сегодня ожидается жара под сорок, восточный ветер весь день. Влажность – одиннадцать процентов и продолжает снижаться. Я это знаю, потому что предупреждения сыплются мне на телефон с восьми утра. По случаю засухи сезон пожаров в этом году наступил раньше обычного, а в полдень энергетики собираются отключить электричество. Когда живешь в Калифорнии, да еще и в лесном районе, о лесных пожарах узнаешь куда больше, чем хотелось бы.

Драммер прищуривается:

– Я не поеду на том жеребчике, который тебя затоптал.

– Санни меня не затоптал, он всего лишь на меня наступил. Не его вина, что в нем четыреста кило веса.

– Еще одна причина на нем не ездить. – Взгляд Драммера смещается на мою майку, надетую поверх бикини, и словно прожигает ее насквозь. – Ты единственная девчонка в этом чертовом мире, которая может заставить меня сесть на лошадь. Ты это знаешь?

Мой голос снижается на октаву:

– Знаю.

Драммер флиртует со всеми. Это ничего не значит, но мое дурацкое вероломное сердце начинает биться сильнее, когда он смотрит на меня вот так.

Его красивые голубые глаза скользят по моему лицу.

– Ладно, Ханна-Банана, будь по-твоему.

Спустя полчаса мы уже в седле и едем по тропе. Лошадь Драммера, четырнадцатилетний жеребец породы аппалуза по имени Пистолет, шарахается от каждой тени.

– Он брыкается, – жалуется Драммер.

– Не брыкается. Сядь прямо и расслабься.

Драммер подчиняется, и Пистолет тут же успокаивается.

Мы выезжаем из сосняка, и перед нами открывается озеро Гэп, которое мы зовем Провалом, – сапфировый овал в короне гор. Его окружают крутые неровные пики, а ветер поднимает рябь на поверхности воды, заставляя ее переливаться, словно струящийся атлас. Летом Провал питают подземные источники, а зимой наполняют дожди и тающий снег. Берега окружают высокие деревья – сосны и благородные пихты, напоминающие неукрашенные рождественские елки.

Провал – это на самом деле яма. Дыра, наполненная пресной водой и не имеющая мелких участков. Ее края резко обрываются в черную бездну. Ученые утверждают, что озеро образовалось из-за сдвига тектонических плит в 480 году нашей эры. Коренные народы считают, что Провал был вырезан во время вулканической битвы между богами. Жителями Гэп-Маунтин все равно, как он появилось. Нам интересно только то, что (по последним измерениям) Провал превзошел озеро Тахо в споре о самом глубоком водоеме в Калифорнии и что, если утонуть тут, тело никогда не найдут.

Первой нас замечает Вайолет.

– Сюда! – зовет она, размахивая руками.

Наша компания расположилась на запыленном участке берега, который мы называем пляжем. Это единственное место, где из Провала можно выбраться на берег. Других ребят вокруг нет. Значит, остальные поехали на реку. Мо роется в термосумке – по опыту знаю, что та набита нарезанными фруктами, бутербродами, чипсами, домашними булочками, печеньем и пивом. Вайолет валяется на огромном полотенце, что-то напевая себе под нос. Люка не видно.

Мы с Драммером подъезжаем к пляжу и вылезаем из седла.

– Ханна! – Вайолет вскакивает и обнимает меня, прежде чем я успеваю привязать лошадей.

От ее волос и загорелой кожи исходит крепкий аромат дизайнерских кремов и парфюма, от которого щекочет в носу. Она улыбается, глядя на меня снизу вверх. Черные глаза блестят, на щеках появляются ямочки. Вайолет маленького роста, фигуристая и живая. Рядом с ней я чувствую себя жирафом – высокая, жилистая, с огромными глазами и длинным носом, ничем не примечательная.

Она целует меня в обе щеки на европейский манер.

– Угадай, кто поет? – Вайолет начинает мурлыкать какую-то новую песню, услышанную по радио, и я, как обычно, не угадываю.

– Почти! – как всегда великодушно восклицает она.

Вайолет – единственная из Чудовищ, кто не живет в Гэп-Маунтин. Она приезжает каждое лето из Санта-Барбары, чтобы навестить богатую бабушку. Иногда ее сопровождает старший брат, но в этом году он уехал в свадебное путешествие на Мальдивы, поэтому Вайолет постоянно тусуется с нами. Она с улыбкой кивает в сторону Драммера: