Толпа взорвалась ликованием. Маска повернулся и сошел с подиума, не дожидаясь конца. Его уход был стремительным. Побег? Или приказ?

   Я стояла у стекла, глядя, как слуги убирают искалеченное тело мальчика. Моя грудь вздымалась. Не от страха. От возбуждения. Я его задела. Я вонзила кинжал в его безупречный механизм. Пусть крошечный укол, но укол. И он отреагировал. Ярко. Жестоко. Значит, уязвим.

   В ложу вошел слуга. Не «Шестерка». Обычный, в черной полумаске. Он молча протянул мне небольшой черный бархатный мешочек, туго затянутый шнурком, поклонился и вышел.

   Кончита мгновенно оказалась рядом, сканер в руке.

– Чисто, донья Изабелла. Ни взрывчатки, ни ядов, ни следов.

   Я развязала шнурок. Внутри лежал предмет. Не записка. Не драгоценность. Это был… нож. Маленький, изящный. Клинок – черный матовый металл, не отражающий свет. Рукоять – полированная кость, возможно, человеческая, инкрустированная крошечными черными бриллиантами, образующими тот самый знак – стилизованную маску с насмешливой улыбкой. Оружие было смертельно красивым и абсолютно функциональным. Острота лезвия ощущалась даже на взгляд.

   Ни записки. Ни объяснений. Только нож. Знак его внимания? Предупреждение? Или… приглашение к следующему ходу?

   Я сжала костяную рукоять. Она была холодной, как его маска. На губах снова появилась улыбка. Шире прежней.

– Пора уходить, – сказала я Кончите и Пако, опуская нож в карман комбинезона. Его холодок жгал бедро. – Мы получили все, зачем пришли. И даже больше. Игра становится… интересной.

   Глава 6: Подземний поток

   Холод базальтового пола проникал сквозь тонкую подошву туфель, пока я шла по подземной галерее Ла Гиральды. Гул генераторов сливался с тиканьем капель по сырым стенам. Здесь, в двадцати метрах под Севильей, время текло иначе. Тяжело, как кровь из свежей раны.

– Он стабилен. Но сознание не вернётся раньше утра,– доктор Эмилио отодвинул занавеску реанимации. За стеклом Пако лежал, опутанный проводами. Лицо – сине-багровый ландшафт боли. Один глаз заплыл, губы перерезаны. На груди – шрам от электрошокера. Профессионально, как сказал Эмилио. Не для убийства. Для послания.

   Я приложила ладонь к холодному стеклу:

– Кто дежурил в гараже вчера?

– Братья Ортис. Их нашли… спящими в подсобке. В крови – следы пропофола.

   В кармане жгло бархатное прикосновение ножа Маски. Ответь на вызов, – шептали чёрные бриллианты на рукояти. Я повернулась к Кончите:

– Подними архивы за месяц. Все, кто подходил к Пако. Все разговоры. Даже шепот.

   Она кивнула, растворившись в тени.

   Досье легли на старинный стол в «Комнате карт» – круглом зале с глобусами XVII века и экранами, встроенными в дубовые панели. Лица мелькали: поставщики, охранники, курьеры. Остановилась на кадрах с камеры гаража. За три дня до нападения. Пако разговаривает с высоким мужчиной в кепке. Лицо скрыто. Но на руке – шрам в форме *восьмиконечной звезды*.

– Увеличь.

   Звезда. Символ Лос Омбрас. Легенда говорила: их метят огнём в день посвящения.

– Где сейчас этот человек? – спросила я у Мигеля, вошедшего с отчётом.

– Исчез. Карлос Мендес. Водитель-дублёр. Нашли его фургон… пустым. У автостанции.

   На экране Пако смеялся, хлопая Карлоса по плечу. Доверие. Слабость, за которую отец выбил мне зуб в десять лет. Слёзы роняют империи, Изабелла».

– Мигель, – голос звучал тихо, но он вздрогнул, как от удара. – Ты проверял дублёров лично.

   Его скулы задрожали:

– Донья Изабелла, клянусь…

– Не клянись. Докажи. Найди Мендеса. Живым. Или его семью. Мать в Таррагоне, да?

   Он побледнел. Кивнул.

   ***