Пекарь с ленивой грацией, чуть небрежно, одним основанием ладоней поворачивал рулевое колесо своего фургона, сворачивая на узкую, однополосную дорогу, ведущую к трехэтажному кирпичному зданию, прячущимся за рядом старых великанов-тополей и высоким железным забором. Раньше в этом доме, до середины девяностых годов прошлого века жил НИИ экспериментальной патологоанатомии – чудное заведение, порождённое то ли умниками из военного министерства красной империи, то ли беспокойными умами, но уже из органов государственной безопасности. Какими там они экспериментами занимались, одному богу известно, никаких записей о их исследованиях не сохранилось, но зато осталось здание и кое-какое оборудование, которое пришлось очень кстати техномагу Златоруку. Златорук и выкупил здание института у какой-то мутной конторы, которой оно принадлежало после того, как новое государство перестало заботиться о многих фундаментальных вещах и стало распродавать основные фонды.

Автоматические ворота открылись, ГАЗОН въехал во двор и припарковался с левого торца, чтобы разгрузиться на пандусе, а потом его товар грузовой лифт унесёт на минус первый этаж. Пекарь вылез из кабины, кивнул двум кадаврам, заменявшим грузчиков, и, пока они возились с четырьмя чёрными свёртками, похожими на личинки каких-то гигантских насекомых, прошёл в лифт и спустился вниз. Златорук ждал своего поставщика, ему требовалось пополнение в его войско, а только некромант Пекарь мог удовлетворить его запросы. Два колдуна встретились, поприветствовали друг друга жестами и стали ждать, пока кадавры принесут свёртки и разложат их по железным столам. Голые бетонные стены, неровный пол, тусклые лампы, нехотя дарующие скудный жёлтый, словно больной, свет и двое колдунов, один из которых сдавал свой товар, а другой – осматривал.

– Вскрывай, – сказал Златорук, обратившись к Пекарю.

Пекарь щёлкнул канцелярским ножом, вытянув вперёд треугольник тонкого лезвия, и легонько так полоснул по глянцевой поверхности свёртка. Ткань разошлась, краями завернувшись наружу. Внутри куколки оказался покойник – сизый, тощий, со впалыми щеками, с выпирающим горбом кадыком.

– Нравится? – спросил Пекарь, ухмыляясь – это он так шутил.

– Угу, – ответил Златорук, давно привыкший к таким непритязательным шуткам некроманта. – Ты его, надеюсь, в своих делах не использовал?

– Как можно! Я же знаю, тебе нужны девственные душегубы.

– Да. Я чую как его лижут ледяные языки младших демонов.

– Детоубийца и наркоман. Всё как ты любишь.

– Давай следующего, – потребовал Златорук.

И Пекарь освободил второго покойника, им оказался маленький мужичок с беспомощным лицом дауна и двумя пулевыми отверстиями в груди.

– Это что? – спросил Пекарь.

– Хм. Согласен, выглядит не очень. Но! Но он троих завалил. Зарезал в парке, а менты, когда за ним приехали, и он на них с ножом бросился, его кончили.

– Нет.

– 

Почему, Микаэль? – Пекарь, отклячив губу, спросил так, словно обиделся.

– Потому, Володя. Следующий…

Петя шёл в кино. Он любил смотреть новинки киноиндустрии на большом экране. Особенно ему нравились фантастические байки от компании «Марвел». С ним должны были пойти ещё двое – его новые друзья – Илья и Витя, но у них что-то там не сложилось, и Петя не стал отменять запланированное посещение кинотеатра, как вообще старался не менять своих планов, а доводить всё начатое до конца. С того дня, когда он сражался на кухне со своим страхом, давя пауков, выползших из мармеладной банки, прошло более полутора лет, и теперь он стал старше и, хотя его всё ещё взрослые считали за ребёнка, по силе воли, которая крепла в нём день ото дня, он давно сравнялся с большинством из них, а многих и превзошёл. Детскость в нём ещё оставалась, как анахронизм, – вот как эти его походы за киношкой, или любовь к мармеладу, которую даже тот случай не ликвидировал, – но внутри него уже открылось такое, что делало его среди сверстников заметным, тем, кого уважали в школе даже те, которые вообще никого не уважали.