– Изволь прекратить свои шуточки, – слегка впрочем хохотнув, пристрожил Петр. – Я тебе сказал: сюда направляется светлейший, не хочу его в досаду вводить.

– Стоит ли только он такого повышенного вашего беспокойства, государь?

– Я поразмыслю над сим. А вам, князь, велю немедля выполнить мое распоряжение, – скомандовал Петр, поняв, что иначе Иван допрыгается до того, что и сам получит разнос от Меншикова, и его поставит в неловкое положение.

– Слушаю, ваше величество! – отрапортовал тот и военным шагом, громко затопал к двери.

«Поди, вразуми его», – проворчал про себя Петр, не без удовольствия, однако, наблюдая за очередной незатейливой проделкой своего камергера.

Наконец, Иван удалился, и Петр, снова приняв вид прилежного ученика, продолжил разбирать погром на столе, поглядывая на дверь в ожидании Меншикова.

Вскорости дверь распахнулась, но вошел совсем не Александр Данилович, а Наталья Алексеевна, очень оживленная. За ней с небольшим отставанием вбежала и Елизавета.

– Наташа! Ты довольна? Хороши червонцы, да? – обрадованный веселым видом сестры, и истолковав его по—своему, встретил ее вопросом Петр.

Не дав Наталье заговорить, Елизавета выпалила:

– Государь! Мы твое повеление выполнили. Изволь принять работу!

– Погоди, минуточку, Лиза, – попросила Наталья. – Ты про какие червонцы говоришь, Петруша?

– Про те, что тебе Иван принес.

– Я ни Ивана, ни червонцев не видела.

– Как так? Я велел ему немедля отнести! – недоумевал Петр. – Где этот Иван?! Эй, кто там! Позвать ко мне Долгорукого, срочно! Я, Наташа, тебе в подарок девять тысяч червонцев послал. Хотел, чтобы ты поскорее порадовалась, а он где—то разгуливает!

– Мне? Целых девять тысяч? Спасибо. Вот спасибо, братец! Такой подарок, и так неожиданно! – неподдельно обрадовалась сестра.

– Погоди благодарить, ведь подарок—то до тебя не дошел, – не ожидая такой бурной благодарности, смутился брат.

– Всё равно мне радостно, что ты подумал обо мне, – проговорила Наталья и бросилась целовать Петра.

– Нет, вы на них поглядите! Целый день целуются, а дело стоит. Ваше Величество, сделай милость, выслушай наш план, – делано проворчала тетушка.

– Да, Петруша, наш план, – поддержала Наталья.

Их прервал голос Ивана Долгорукого:

– Вы звали, Ваше Величество?

– Где ты, негодный, ходишь? Почему до сих пор великой княжне мой подарок не вручил?!

– Не вел казнить, нету больше подарка, – с отчаяньем в голосе проговорил камергер.

– Прекрати, Иван, что ты еще выдумал?

– Я ничего не выдумал, государь, – скорбно утверждал тот.

– Говори толком.

– Понес я червонцы, как ты, государь, велел, к великой княжне. В дверях сталкиваюсь со светлейшим.

Тут Иван пустился изображать в лицах, что ему всегда удавалось на славу:

– Он мне: «Опять без дела, Иван?» Я: «Как раз наоборот, Ваша Светлость, исполняю поручение Императора.» Он: “ Какое, позволь узнать?» – «Несу подарок Императора Великой Княжне.» – «Что за подарок?» – Объясняю. А он: «Император молод и не умеет распоряжаться деньгами, отнеси их мне.» – Я стою и не знаю, что мне делать. А он: “ Что ты стоишь?! Неси червонцы ко мне, я тебе приказываю!!!» – Я и отнес… Пока… Хотел тебе доложить, да тут ты и сам меня позвал.

– Что же, наконец, такое?! На что же похоже! Я уже не могу своим добром распоряжаться?! Подарок сестре сделать! Нет, будь моя воля, я бы его далеко куда—нибудь упрятал, – не на шутку возмутился император.

– А разве у тебя нет своей воли, Государь? По—моему есть. Он только слуга твоему деду был и тебе только слуга, – вдруг высказалась Елизавета.

– Да, Петичка, когда была жива бабушка – другое дело, а теперь ведь ты сам – император. Сердце мое мается смотреть, как он мудрит тобою. Конечно, ты ещё не взрослый, – подхватила Наталья.