Он внимательно осматривал высеченные из камня фигуры святых и как-то по-особому поджимал губы, кивая головой всякий раз, когда приходил к некоему умозаключению.

– Эти отцы церкви да аббаты вечно выкинут что-нибудь этакое, – как бы невпопад, пожалуй, несколько раздражённо и с напором начал неизвестно откуда взявшийся незнакомец. – А потом иди и разбирайся с ними. Да и, признаться, жадноваты. Кроме того, всюду лезут со своими поучениями, вдобавок говорят на своей латыни. Только подумать – пишет: «magister tuus», да ещё и «amicus», а сам мог бы прислать мёду-то побольше. А так что же получается? Подарил застывшего прошлогоднего мёда, а что требует в ответ? Бросить всё немедленно, прыгать на коня и мчаться в Нормандию разбираться. Нет уж, это какая-то чепуха.

Человек, качнувшись, оттолкнулся от пьедестала и быстрыми шагами подошёл к разглядываемой статуе напротив. Приподнявшись на носки, он гулко постучал длинными костлявыми пальцами по лбу святого, прислушался, будто ждал ответа.

– Всё-таки как звучит! А вот при жизни так не звучал, вы не находите? – он двусмысленно хмыкнул.

Командор тамплиеров от тирады оторопел и нечленораздельно проблеял:

– Э-э-э.

– Вот только не надо спорить. Мрамор, конечно, высокого качества – чего не скажешь об остальном, – категорически отрезал гость и впервые повернулся к Амори.

Хотя рыцарь и не собирался спорить, а тем паче обсуждать качество мрамора и всего остального, было нечто, что он действительно хотел выяснить.

“Но вот что?” – голова Амори словно превратилась в бочку с дёгтем, и на поверхность всплывали лишь нелепые мысли: “О каких таких звуках он говорит? И при чём здесь мёд?”

Амори встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться.

“Кто этот человек и что он здесь делает в охраняемой цитадели тамплиеров? Хотя и это не совсем те вопросы, которые стоит задать в первую очередь. А вот что действительно необходимо понять – как он оказался в запертой изнутри комнате?”

Во время рассуждений рыцаря монах перекатывался с пятки на носок и, как озорной воробей, наклонял голову то в одну сторону, то в другую, чтобы лучше рассмотреть потуги тамплиера.

– Абсолютно верный вопрос. Да, конечно, я и на вашем месте был бы поражён. Сижу, читаю письма родных и близких, грущу от нахлынувших воспоминаний, и вот откуда ни возьмись влезает посторонний. Тут любой задумается, что ж это тогда такое, если в момент тревоги и тоски послышатся в углу смешки, – послышался вкрадчивый голос незнакомца.

“Он что, угадывает мои мысли? Неужели нечистая сила? Уж не сам ли чёрт сюда явился?” – пролетели бессвязные мысли в голове Амори, и тут он похолодел, услышав ответ.

– Да помилуйте. Ну почему сразу чёрт? Дорогой граф, любому рассуждающему человеку эти вопросы сразу же придут на ум, а у вас они так и на лице написаны, да ещё вы изволите так забавно губами шевелить, помогая размышлениям, что все слова прочитать можно. Вот я и решил вас опередить.

Монах набрал в грудь побольше воздуха и важно представился:

– Всё намного проще. Зовут меня брат Адхартах, родом я из Шотландии. Я, как можете видеть по моему скромному одеянию, монах-францисканец. Пробраться сюда я смог потому, что однажды в лондонском Темпле мне попались старые записи о системе тайных входов в тамплиерские храмы. Если знать, где искать тайные метки снаружи, можно обнаружить лаз, о котором современные братья храма и не подозревают.

Граф в недоумении потёр лоб, как бы пытаясь собраться с мыслями и понять, что ему скороговоркой проговорил (вернее, пробежал по словам) странный посетитель.

– Секретный лаз? Я впервые об этом слышу.