Песнь Итаки Клэр Норт

Original title:

THE LAST SONG OF PENELOPE

Claire North

На русском языке публикуется впервые

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Copyright © 2024 by Claire North

First published in the United Kingdom in the English language in 2024 by Orbit, an imprint of Little, Brown Book Group.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2025

Пенелопа – жена Одиссея, царица Итаки

Одиссей – муж Пенелопы, царь Итаки

Телемах – сын Одиссея и Пенелопы

Лаэрт – отец Одиссея

Антиклея – мать Одиссея, усопшая

Медон – старый, лояльный советник

Эгиптий – старый, менее лояльный советник

Пейсенор – бывший воин Одиссея

Антиной – сын Эвпейта

Эвпейт – отец Антиноя, начальник гаваней

Эвримах – сын Полибия

Полибий – начальник житниц, отец Эвримаха

Амфином – греческий воин

Кенамон – египтянин

Гайос – наемный солдат

Эос – служанка Пенелопы, ухаживает за волосами

Автоноя – служанка Пенелопы, хранительница кухни

Меланта – служанка Пенелопы, хранительница очага

Мелитта – служанка Пенелопы, чистильщица туники

Феба – служанка Пенелопы, дружелюбная со всеми

Эвриклея – старая нянька Одиссея

Отония – служанка Лаэрта

Эвмей – старый свинопас Одиссея

Приена – воительница с востока

Теодора – сирота с Итаки

Анаит – служительница Артемиды

Урания – глава шпионов Пенелопы

Электра – дочь Агамемнона и Клитемнестры

Орест – сын Агамемнона и Клитемнестры

Афина – богиня мудрости и войны

Артемида – богиня охоты

Арес – бог войны

Афродита – богиня любви и страсти

Гера – богиня матерей и жен

Арго – старый пес Одиссея

Пойте, о Музы, о славном герое, разграбившем Трою, а после много лет скитавшемся по морям. Он стал свидетелем величайших событий и перенес ужасные лишения, когда, подхваченный ураганом судьбы, тщетно стремился в одно лишь место – домой.

Из века в век пойте о нем, пойте о разбитых сердцах и коварных планах, о пророчествах и чести, о жалких смертных и их глупых делишках, о гордых царях и их падении. И пусть имя его помнят вечно, пусть его слава вознесется выше величайшего храма на вершине самой неприступной горы, и пусть все, кто услышит вашу песнь, заговорят об Одиссее.

И помните, рассказывая его историю: пусть он был потерян, но не одинок. Я всегда была рядом.

Пойте же, поэты, об Афине.

По общему мнению, из всех царств, составляющих благословенные земли Греции, западные острова – наихудшие. А среди них Итака, бесспорно, считается самым убогим.

Она, словно краб, поднимается из морских глубин, блестя крупицами соли на черных боках. Растущие в сердце ее деревья – чахлые, искореженные ветром страдальцы, а единственный ее город изрядно напоминает паучью сеть своими ветвистыми тропками, оплетающими приземистые домишки, которые будто каждую секунду ждут очередной бури. По берегам извилистых ручейков, что здесь зовутся реками, пасутся облезлые козы, щиплющие редкую травку, словно старческая бородка торчащую между выщербленными валунами – свидетелями ушедшей эпохи. Из множества заводей и укромных бухточек выталкивают на простор серого, пенящегося моря свои грубые лодчонки женщины, которые спешат собрать свой утренний улов серебристой верткой рыбешки, плещущейся у здешних берегов. К западу от острова зеленеют намного более плодородные берега Кефалонии, к северу бурлят шумные порты Гирии, на юге раскинулись плодородные рощи Закинтоса. «Какая глупость» – скажут те, кто считает себя культурными, что сыны этих богатых земель вынуждены платить дань захолустной крошечной Итаке, на которой цари западных островов сподобились возвести свое жалкое подобие дворца.

Но присмотритесь: вы заметили? Нет? Что ж, тогда я, богиня войны и мудрости, одарю вас крупицей своих знаний, объяснив, что хитрые цари этих земель не могли бы найти лучшего подножия для своего трона, чем похожая на панцирь земля Итаки.

Она, словно крепость, возвышается там, где встречается множество морей, и ни одному мореплавателю не миновать ее берегов, если нужно привести свой корабль в Калидон или Коринф, в Эгий или Халкиду. Даже Микены и Фивы посылают свои торговые суда через ее порты, не рискуя плыть южными морями, где недовольные воины Спарты и Пилоса могут ограбить их подчистую. Впрочем, не сказать, что цари западных островов всегда были далеки от пиратства – вовсе нет. Монарху необходимо время от времени демонстрировать мощь, имеющуюся в его распоряжении, чтобы, когда они решают не развязывать войну, а любезно встретить посланников мира, мир был бы особенно благодарен и готов на уступки в свете их милостивой сдержанности.

А еще Итаку обвиняют в том, что ее жители некультурные, нецивилизованные, неотесанные, манерами недалеко ушедшие от собак, и высшей формой поэзии здесь считается непристойная песенка, в которой пускают газы.

И на это я скажу: да. Это действительно так и есть, все эти слова – правда, но вы все равно – глупцы. Ведь и то и другое может быть правдой одновременно.

Ведь цари Итаки смогли извлечь пользу из своей грубости и некультурности: глядите, когда варвары с севера приплывают с трюмами, полными янтаря и олова, их не заставляют торчать у входа в гавань, не считают невежественными чужаками, напротив, приглашают в царские палаты, предлагают кубок-другой низкопробного вина – хотя на Итаке все вино ужасающе кислое – и заводят разговор о туманных лесах и заросших сосняком горах, которые гости считают родиной, словно намекая: да, да, разве не все мы тут дети моря, с дубленной ветрами и солью кожей?

Цивилизованные болваны нашего мира сверху вниз глядят на купцов запада, разгуливающих по берегу в грязных туниках и жующих свою рыбу с открытыми ртами. Они называют их деревенщинами и дикарями, даже не понимая, насколько этот ярлык облегчает тем выманивание серебра из жадных пальцев задавак, разодетых в шелка и золото.

Пусть дворец итакийских царей далеко не роскошен и не может похвастаться ни мраморными колоннами, ни набитыми серебряной утварью залами, но разве это кому-то нужно? В этом месте решают важные вопросы и заключают сделки те, кто всегда добавляет к своему имени «досточтимый» на случай, если кто-то вдруг в этом усомнится. Его крепостные стены – это сам остров, ведь любым возможным захватчикам придется провести свои корабли мимо иззубренных утесов, сквозь скрытые ловушки острых скал, прежде чем удастся высадить хоть одного солдата на берег Итаки. И потому я утверждаю: цари западных островов поступили не только хитро, но и практично, решив обосноваться на этой скудной, истощенной земле, а те, кто их высмеивают, – болваны, на которых я не желаю тратить время.

На самом деле, Итака, казалось бы, может стоять вечно, защищенная от захватчиков морем и скалами, вот только лучшие из ее мужей уплыли с Одиссеем в Трою, и из уплывших ни один не вернулся…

Пройдемте же со мной по каменистым пляжам Итаки туда, где лежит, забывшись сном, мужчина.

Стоит ли мне называть его возлюбленным?

Это слово – и это чувство – несет смерть.

Когда-то очень давно невиннейшая и чистая любовь к моей подруге согревала мне сердце. Я смеялась от счастья вместе с ней, возносила ей хвалу, радовалась ее успехам и грустила над неудачами – а теперь она мертва, убита моей рукой.

Больше никогда. Ни к кому. Ни в каком виде.

Я – щит, я – броня, я – золотой шлем и острое копье. Я – лучшая среди воинов этих земель, за исключением, пожалуй, одного, и я далека от любви.

Что ж, а вот и он – человек, ставший всем – или ничем?.. – всем для меня.

Свернулся клубком на песке, прижав колени к груди и прикрыв голову руками, словно пытаясь спрятаться от яркого солнечного света. Когда поэты сложат о нем песни, в них он станет золотоволосым, широкоплечим силачом, с мощными, как стволы деревьев, ногами. Но еще в этих песнях споют, что моим касанием был он обращен в горбатого старика, хромого и жалкого, а его великая сила скрылась во имя благой цели. Смирение героя – важная деталь, которая войдет в историю. Его величие не должно казаться чем-то недостижимым, невообразимым. Когда поэты будут петь о его страданиях, слушатели должны сопереживать ему. Только так мы сможем прославить его имя в веках.

Само собой, на самом деле Одиссей, сын Лаэрта, царь Итаки, герой Трои, – низкорослый мужчина с примечательно волосатой спиной. Шевелюра на его голове, некогда напоминавшая опавшую листву, за двадцать лет под палящим солнцем и солеными ветрами приобрела грязноватый оттенок и немало седых прядей. А потому мы можем смело утверждать, что цвет этой спутанной копны, побитой стрессом и полинявшей от странствий, далек от золотого.

На мужчине туника, подаренная ему фиакийским царем. Препирательства по поводу качества наряда вышли невероятно утомительные, поскольку хозяева дома вынуждены были настаивать: «Пожалуйста, нет уж, пожалуйста, гостя следует одевать во все самое лучшее», а Одиссей в свою очередь так же вынужденно отказывался: «Нет, о нет, ведь я всего лишь жалкий попрошайка за вашим столом». В ответ ему заявляли, что да, конечно да, ведь он же великий царь, а тот отнекивался – мол, нет, мне не затмить величие хозяев… И так продолжалось некоторое время, пока наконец они не сошлись на среднем варианте, не слишком роскошном и не слишком унылом, и вздохнули с облегчением, чувствуя, что все теперь на своих местах. (Естественно, слуги подобрали наряд задолго до того, как начались переговоры, и просто незаметно держали наготове. Слишком уж у них много других дел, чтобы тратить время на все эти выкрутасы высокочтимых, воспетых в легендах мужей!)