— Извини, мне еще по делу нужно кое-что проверить, — мнется, еще больше краснея.

«Это хорошо, что ты еще врать не научился так виртуозно, как мой Громов». Капитан уходит, запинаясь об растопыренные ножки стульев, со скрипом их сдвигая. Оглядывается и на прощание машет рукой. «Иди!» — холодно прищуриваюсь. Круглов, опустив голову, плетется к своей машине. Ключи из его рук падают. Он чертыхается. Со второго раза попадает в замок. Резкий старт, будто за ним черти гонятся…

— Ишь, бесстыдник! А ты зачем терпишь кулаки? Думаешь, бьет — значит любит? — откуда не ждали, подъехала «психологическая помощь», от бабули за соседним столиком.

Дама приятной наружности в соломенной шляпке кривит тонкие губы, ярко накрашенные красной помадой, и тычет в меня кривым пальцем:

— Дуры вы, девки! Что, думаешь, лучше не найдешь, чем этот огрызок?

— Найду, — мне становится весело от ее эпитетов про капитана.

Закидываю сумочку на плечо и киваю сердобольной защитнице.

Ногам легко в босоножках на небольшом каблуке. Подолом играет морской ветерок, а волны пытаются достать своими накатами. Отстегиваю ремешки и снимаю обувь, взяв босоножки в одну руку, иду «щупать» ногами море. Минуты моей слабости. Закрываю глаза и дышу полной грудью, наслаждаясь тем, что имею сейчас. Нет сомнения насчет завтрашнего вылета в столицу… Будет новое задание, новый ад, после которого уже загробная жизнь покажется отдыхом.

Волны ласковой собакой лижут ступни. Море приглашает к себе, заманивает, обещая обнять и смыть все грехи. Смысла в сопротивлении не вижу и стягиваю через голову сарафан. В ту же кучу летит сумка и босоножки… Соль въедается в рану на губе и щиплет. Пусть. Это делает меня живой. Набираю воздуха и иду ко дну. Мне дико страшно. До безумия хочется заорать. Мой страх — это глубина и высота… Рыбы удивленно подплывают посмотреть на сухопутное существо, решившее заглянуть в их мир. Надо мной метра три до поверхности, но мне все равно жутко. Сцепив зубы, терплю, пока легкие не готовы взорваться. Слегка присев, отталкиваюсь ногами от песочного дна и всплываю наверх. Немного паникую, что воздуха мне не хватает. Рвано дышу, откашливая остатки воды, попавшей в дыхательные пути. Выползаю из моря и падаю на песок. «Мне лучше!» — прислушиваюсь к демонам внутри. Они забились в темный угол, хлопая желтыми горящими глазами и следят, скрипя зубами, выискивая новую слабинку…

В Москве меня встречает дождь и парочка мордоворотов, в одинаково-серых костюмах. Они похожи как братья близнецы, даже телодвижения синхронны.

— Валентина Андреевна?

«Зачем спрашиваешь, красавчик?» — поднимаю бровь. Чемодан-то мой ты уже сгреб, чуть ручку не вырвал «с мясом». Ежусь от негостеприимного климата. «Зато закрытая одежда не смущает людей» — плотнее запахиваю кардиган.

На лице — слой тоналки, поверх синевы. Стучу каблучками туфель-лодочек, сопровождаемая внушительным конвоем: один — спереди, другой — сзади. Думают, сбегу?

— Прошу вас! — распахивает один из «близнецов» дверь тонированной тачки черного окраса.

«До чего вежливые! А если я сейчас рыгну?» — так мне захотелось москвичам презентабельность испортить.

— Сейчас заселитесь в отель. Вечером у вас встреча, — не поворачивая головы, докладывает тот, что на переднем пассажирском.

— С кем встреча?

Повисает пауза в салоне. Только радиоволна тихо поет джаз. Эти буйволы даже не собираются мне отвечать. Хищно посматриваю на сантиметры открытой шеи товарища, который выдает дозированную информацию. Словно почувствовал, гад. Обернулся. Темные глаза предупреждающе сверкнули. «Беру свои слова обратно!». Они разные. Водитель мурлычет музычку, постукивая пальцем по рулю. Кидает внимательные взгляды в зеркало дальнего вида. «Ешкин кот!» — аж рот открыла. Это же «контора»! Представителей сего ведомства не встречала еще ни разу. Если с ними и общался кто-то, то это был Вася Громов.