Первый в списке Ольга Рог
1. 1. Пролог. Начало
— Валь, там будут все наши! Хватит зубрить! Тебя ночью подними — все расскажешь с закрытыми глазами, — Катюха битый час ныла пойти с ней на вечеринку к однокурснику.
У меня не было никакого желания видеть зажравшиеся морды. Нужно лебезить и подхалимно заглядывать в рот, что удостоились чести быть принятыми в таком обществе. Мне с самой собой неплохо! Снова прикрываюсь зачетом по экономическому анализу, уткнувшись носом в конспект, и бурчу теорию, заучивая термины. Не могу понять, почему этот поход на тусовку мажорскую вызывает такой прилив отторжения. Всеми фибрами души я чувствую, что не нужно туда идти ни мне, ни Катьке.
Подруга не слышит моих возражений, она глуха к моим доводам. Устав от такого «пинг-понга», молчу в тряпочку. Пусть идет куда хочет, коза неугомонная. Катька крутится у зеркала и шлепает губами, распределяя помаду и любуясь своим коротким платьишком в обтягон. Вот дурная! Все в сказки верит, что принца встретит, который увезет ее из общаги в счастливое будущее на белом мерседесе. В лучшем случае ее сводят пару раз в эпатажную едальню, и подарят шмотья или клубную карту. Но Катька только хмыкает, что и это очень даже хорошо, и обижается на мои разговоры про трамплин к эскортницам… Разве есть разница между постельными содержанками? Поголовье мажорское давно перешло на коммерческие отношения с такими дурочками. Не будет сказки, Кать! Будет ценник, который ты сама на себя повесишь… Мы настолько разные! Странно, что спокойно относимся к этому, принимая все завороты друг друга.
Проснувшись утром, соседку не обнаруживаю. Кровать так и осталась заправленной, Катей не пахнет в комнате. Вздыхаю, что наверняка сбылась ее мечта и подцепила себе одного из «элиты». Завариваю растворимый кофе, соскребая последний на дне банки. «Катюха обещала купить, ее очередь на чайно-кофейные расходы, но, видимо, не дождаться» — констатирую факт. Делаю себе в голове пометку «зайти в магазин» по пути из института.
Напялив повседневные джинсы и водолазку, зачесываю волосы в хвост. Ну, вот! Умылась и уже красивая. Дал Бог внешность, с которой хоть в модели иди. Но, как говорила моя бабуля: «с лица воды не пить». Отношусь к этому совершенно спокойно. Наношу увлажняющий крем и провожу по губам персиковым блеском, чтобы губы не казались сухими. Натянув кроссы и джинсовку, топаю с рюкзаком за спиной вместе с другими студентками, выползающими из своих дверей. Кому-то киваю в знак приветствия, с кем-то отношения: «я тебя не знаю и знать не хочу». Зачем лишние ненужные знакомства? Ходи потом, собирай «одолженное» по этажу. Нет, я так дружить зареклась уже. Ко мне перестали ходить за хлебом, солью, лаком для волос, ножницами и прочей «мелочью». Мое десятое «нет» каждому, отшило попрошаек, забывающих вернуть чужое имущество.
В институте Катюхи тоже не наблюдалось. Отсидев первые две пары, решаю подкрепиться столовской выпечкой. Еще в аудитории заметила, что на учебу пришли не все. Из «выживших» завсегдатаев вечеринок замечаю Крылову Стасю. Блондинка пьет второй стакан сока, периодически хватаясь за голову. М-да. Видок у нее — не очень: бледная даже под слоем тоналки кожа, глаза красные, с припухшими веками. Ее неторопливые жесты улитки и постоянно наморщенный нос говорят, что у кого-то сильно болит головушка после вчерашнего.
— Привет! — сажусь напротив, игнорируя недовольное фырканье красотки.
— Что хотела? — кривит губы, делая лицо несчастного «Пьеро»… Обидела деточку своим присутствием.
Плевать я хотела на задвиги заносчивых куриц. У меня тоже нет желания с этой отбитой блондинкой общаться, но вынуждена… Так что терпи, зараза!
— Катю Демидову не видела? Она с вами должна была вчера тусоваться, — озвучиваю первопричину своего приближения, не желая ходить вокруг да около.
— Эта шлюха, которая вешается на всех? — Стаська раздулась от возмущения, как боевой хомяк. — Да кто ее пригласит?! Ты вообще что ли? — покрутила у пустой своей головы пальцем, вылупив серые глазенки.
Вижу, что Крылова не врет. Ее так рвет от одной мысли, что такое может случиться. Хм. Катька насвистела, получается? Куда она тогда пошла, еще и меня с собой хотела потащить? В десятый раз набираю номер телефона, чтобы услышать про не абонента в сети. Уже отчаявшись что-либо понять, подпрыгиваю от входящего. На экране светится «Демидова».
— Да! — почти кричу, пугая окружающих студентов в коридоре.
— Кем вам приходится Екатерина Ивановна Демидова? — говорит мужской глухой голос.
Еще раз смотрю на экран, отняв от уха. У меня будто что-то в горле застряло…
— Подруга, — хрипло выдаю незнакомцу. — Что с ней?
2. 2. Настоящее время. Пятый
— Девушка, простите ради Бога! Даже не знаю, как получилось! — водитель кинулся к пострадавшей, держащейся за ушибленное бедро.
— Сдурели совсем, сбивать пешеходов на переходе! — едва сдерживаю слезы, пытаясь отряхнуться от пыли после того, как упала прямо на дорогу, получив ссадины на ладонях.
— Черт! Давайте я вас в больницу отвезу? — он, казалось, был искренне расстроен и с заботой заглядывал в глаза, пытаясь понять, насколько пострадала сбитая им девушка.
«Мужчина средних лет приятной наружности. Скорее всего, в офисе работает» — рассматривала крутящегося вокруг себя нахала. В глазах водителя BMW видела откровенное восхищение. Многие так реагируют на меня — яркую брюнетку, чем-то похожую на Монику Беллуччи в молодости. Водопад длинных блестящих волос спускался до поясницы. В контрасте с голубыми глазами, выглядела наивным и хрупким созданием, о котором хотелось заботиться и носить на руках, посвящать стихи… В общем, что ни на есть — распрекрасная дева и мечта сильного мужика — защитить, обогреть и подвиги совершать ради красивых глаз.
— Не нужно, мне здесь недалеко, — выставила перед собой руку, чтобы отстал со своими предложениями очередной прилипала-воздыхатель.
Осторожно похромала в сторону тротуара, закусив нижнюю губу, силясь не застонать от ноющей боли в ноге.
— Я так виноват! Разрешите мне вас подвезти? Пусть недалеко, куда скажете, — крикнул вслед, с надеждой в голосе.
Притормозила, и, немного подумав, решила согласиться. Все же ушибленная нога беспокоила. Пусть довезет, виноват же...
— Меня Николай зовут, — он галантно распахивает передо мной дверь, втягивая с шумом воздух ноздрями, явно приободренный моим согласием.
Когда умостилась и вытянула стройные ноги, Николай обошел капот и занял водительское место рядом, лучезарно улыбнувшись, и повернув ключ в замке зажигания.
— Воды? — достает небольшую бутылку с заднего сидения и хрустит крышкой, сворачивая непочатую.
Согласно киваю и беру воду, благодарно «спасибая».
— Я — Валя, — отпиваю один глоток и потом жадно выдуваю половину бутылки. Пить хотелось неимоверно в такую жару.
Не замечаю странного прищуренного взгляда в свою сторону. Откинувшись на сидение, начинаю зевать, прикрывая рот рукой. Как-то сильно я сегодня устала… Длинные ресницы трепещут, как бабочки, пытаясь взлететь, но снова опускаются густым веером, закрывая глаза.
Человек, назвавшийся Николаем, нес свою новую жертву аккуратно, любовно оглядывая добычу. Не каждый раз так везет. А какая она красавица! Запах умопомрачительный идет от волос и нежной шеи, на которой бьется тонкая жилка. Его коллекция сегодня пополнится таким экземпляром. Маньяк уже предвкушал свой экстаз от криков и стонов. Упиться ее болью... сорвать цветок. Он попробует на вкус ее последний вздох. Жаль, что они такие хрупкие и долго не выдерживают. Эта кукла ему очень понравилась. Николай даже застонал, представив, что будет делать дальше, и жадно облизнулся.
Мужчина наклонился, чтобы положить свою заложницу на хирургический стол, как почувствовал укол в шею. Он дернулся, зашипев, и схватился рукой за рану. С удивлением увидел, что небесно-голубые глаза совершенно твердо смотрят ему в лицо. Никакого страха, только интерес, как у паучихи, впустившей свой яд и ждущей, когда добыча дойдет до кондиции.
— Что?! Что ты мне вколола, дрянь? — запричитал маньяк, заметно паникуя.
— Нейротоксин. Скоро тебя парализует, но ты будешь полностью в сознании, — я хищно улыбнулась, и, приняв сидячее положение, развернулась к нему, свесив с лежанки ноги.
Оперлась руками на край стола и просто наблюдала, как Николай корчится, подвывая от безысходности. Его била судорога. Булькающий звук из горла, будто подонок захлебывается чем-то. Он упал на колени, и тянулся рукой к подставке с хирургическими инструментами. Схватившись за край подноса, уронил его, и металлический звенящий звук сопровождается падением тела.
— Кто ты? – взвизгнул мужчина, лежа на спине и пытаясь не выпустить скальпель из ослабевших трясущихся рук, выставив перед собой, как защиту.
— Какой ты любопытный, номер пять! — я обошла комнату, рассматривая обстановку.
— А как?...
— Как я не отравилась твоим пойлом? Еще раньше выпила антидот. Я тебя, дурака, несколько дней пасла, — снисходительно посматриваю на гаденыша.
Пыточная выглядела стерильно чистой, если посчитать, сколько жертв здесь отдали Богу душу. Пятый номер в списке бился рыбой на холодном кафельном полу, пытаясь отползти как можно дальше, умоляя не делать ему больно. «Слизень боли боится, но любит ее причинять» — хотелось сплюнуть, а еще лучше прищемить каблуком яйца, чтобы спел фальцетом.
