– Не в деньгах дело.

– А в чем? Ты скажи, в чем? Мне это знать надо. – Мужчина подался вперед. – Я, понимаешь, хочу, чтобы меня хорошие люди окружали, чтобы не продали меня за бабки эти сраные. Ты вот, знаю, – не продашь, а все-таки уходишь. Почему?

Кастет опять пожал плечами.

– Не знаю, не могу сказать, не мастак я говорить и слов нужных не знаю. Плохо мне у вас, страшно.

– Тебе страшно!? Ты ж войну прошел, людей убивал, и тебя убить могли, ранен вот был – знаю, чего здесь-то бояться?! Опять же боксером, говорят, знатным был, чемпионом...

Кастет кивнул.

– Два раза чемпионом Вооруженных сил, пять раз – призером Союза, и так, по мелочи еще было – кубки там всякие, грамоты... – Своим спортивным прошлым Кастет гордился. – Там все не так было, честно. Я – сильнее, значит, я выигрываю...

– Так ведь и у нас все честно, – оживился собеседник. – Сегодня я сильнее, и я город держу, а что завтра будет – посмотрим.

– Нет, не так это все, – Леха стукнул себя кулаком по колену. – Ну не могу я объяснить!

– Ладно, понял я тебя. Иди, Леша Костюков. Живи своей жизнью. Как умеешь, так и живи. Если плохо будет – приходи, приму, помогу чем смогу. Только не придешь ты, вот чего жаль... Хотел я посмотреть, что ты за мужик, не продашь ли, не ссучишься. Вижу – не продашь, потому – иди. А если в гниль в тебе была, – мужчина улыбнулся мертвой улыбкой, показав два ряда золотых зубов, – тогда бы другая дорожка тебе корячилась, братва уже бушлат деревянный хотела заказывать, да я отговорил, поглядеть на тебя вздумал. Так что удачный у тебя сегодня день, а я вроде как крестный тебе – считай, жизнь сохранил. Все, Кастет, иди, а я кушать буду и о жизни правильной думать.

Мужчина наклонил голову, то ли прощаясь, то ли высматривая в тарелке кусок полакомей...

Кастет закурил сигарету, последнюю в пачке, встал, подошел к распахнутому настежь окну. Внизу по мокрому асфальту шелестели шинами блестящие от дождя и оттого особенно нарядные машины, большей частью – иномарки.

Кастет вздохнул – купить тачку, хоть плохонькую, да свою, было его давней мечтой.

После несложившейся карьеры бандита-охранника его армейские дружки-приятели пристроили Кастета в фирму «Суперавто», одну из множества мелких фирмочек, возникших на развалинах советского колосса – «Совтрансавто». Во времена, многими сейчас именуемые благословенными, попасть на работу в «Совтрансавто» было мечтой большинства ленинградских водил, но гэбэшный и партийный гребешок был слишком частым и удача улыбалась немногим.

Даже теперь, когда многие проблемы перестали быть проблемами, устроиться в фирму наподобие «Суперавто» можно было только по блату или при большом везении. В толстой записной книжке такой блат нашелся в лице капитана-афганца Башметьева, зампотранспорту полка, в котором служил Кастет.

Башметьев предупредил кого надо, Леха Кастет был устроен в «Суперавто» и стал обладателем донельзя разбитого российскими дорогами «Камаза», на восстановление которого ушли остатки бандитских денег, отложенных на покупку хоть какого-нибудь жилья. Потому что с хохлушкой Алесей, бывшей в то время его законной супругой, Кастет не жил уже около года, с того самого дня, когда заявил ей о своем намерении уйти из бандитского агентства «Скипетр».

– Ты – неудачник, – сказала Алеся, – неудачником был, неудачником и помрешь. Ты ж ничего не можешь, только морды бить. Куда теперь пойдешь, вышибалой в кабак какой-нибудь? Так там те же бандюги, только бабок пожиже будет и помыкать тобой будут все, кому не лень, начиная с последней шлюхи. А что, может, тебя к шлюхам и тянет, кобель драный?! Так вали отсюда, освобождай жилплощадь, я уж как-нибудь без тебя с дитем проживу, не помру с голоду.