…Primourbem ощутил, что дело закончится плохо сразу же, как только Годы мглы начали свой отсчет. По слезам отчаявшихся женщин в Период анархии, по горькому поту казненных, скатывающемуся пыльными шариками под ногам стражей, в Период усмирения, Город понимал это. Тоскливые песни онойян, будившие Донное тсарство, и постоянный хохот смертопроказниц говорили ему об этом. Само тело мегастанции будто начинало корежиться, не столько под воздействием космоса, сколько от внутреннего загнивания, от жизни навыворот.

Первоград (он уже смирился с тем, что его так называют, а латынь используют только в технической документации) соображал около года, наблюдал чужими глазами, сравнивал свои и чужие мысли, искал слушателей, которые могли превратиться в союзников. Но решение пришло неожиданно даже для чудо-города. Межпланетное пространство, разряженное Ничто, старалось в гневе своем любыми способами показать обитателям Primourbem их неуместность пребывания здесь и тщету любых надежд на благоприятный исход.

Ничтожная часть детей, рождающихся в Первограде, была обречена на остановку своего физического развития. Понятно, что люди списывали это несчастье на Сатану, однако Город знал: дело не в Неблагом, просто холодное пространство отвергало человечество любыми возможными способами, погружение маленького горожанина в физическую застопоренность лишь один из них. Но Primourbem смог обратить поражение людей в свою победу, он принял тех, кого называли застопоренными, на воспитание, он год за годом создавал из них свою невидимую армию. Невырастающие первоградцы обладали множеством уникальных способностей, которые Первоград смог разглядеть в каждом из них. Кто-кто, а он знал Космос лично и поэтому был уверен, что холодное Ничто за его стенами может не только отбирать, но и одаривать.

Когда стали обнаруживаться первые застопоренные дети, тогдашний настоятель Четырех Храмов, Ларонид КР, недолго думая объявил таких чад «неблагими троянами» в силу того, что их души были заключены в тела, отмеченные печатью Диавола. Чтобы освободить чистые существа, необходимо обесплотить их, сжигая телесную оболочку. Тогда Город совершил первый решительный шаг, Primourbem смог внушить рыцарям-храмовникам недоверие к единому настоятелю, и вскоре Ларонид КР был удавлен ассасинами Храма, которые затем для верности еще и проломили ему височную кость его же любимой табакеркой. После случились и не совсем ожидаемые Первоградом события: были учреждены четыре независимых Храма во всех секторах, ассасины Храма перешли в ордена под руководством Старейшин, но это были мелочи. Самое главное, застопоренных перестали убивать, начав просто изгонять из семей и воспитательных домов, оставляя их на поле битвы Всеблагого и Неблагого, что вполне устроило Город.

Несмотря на то что Ныра прикрепили к ареалу 375 Третьего Дна, он, со свойственной бедноте окраинных районов коммуникабельностью, в скором времени освоился и завел приятельские отношения во всем третьедонном районе. Уже через неделю он составил представление о жизни в Тсарстве онойян. Прожив месяц на Дне, он познакомился с Зоей IX из 319 ареала. Как и все жительницы нижнего мира, девушка имела две квалификации: военную – она была разведчик-диверсант – и гражданскую – проектировщик металлоконструкций. Собственно, так они и познакомились.

Когда смотрящая за Третьим Дном Ангелина V привлекла Ныра на ремонт одного из верхних тоннелей, сначала он ознакомился с чертежом, где взаимодействующие каркасные элементы уравновешивали друг друга по принципу тенсегрити. Ему стало понятно, что для осуществления этого необходимо максимально точное соединение. Затем к новому жителю Дна подошла вожак проекта, Зоя IX. Как правило, у онойян не было руководителей в обычном понимании этого слова, жительницы Донного тсарства, по тем или иным причинам имеющие компетенцию для выполнения какого-либо общественно значимого задания, могли назначаться общим советом на период выполнения необходимых работ.