Единственное, что омрачало радость семейной жизни, – это присутствие первого мужа, Джона, мать его, Изопфеноффа. В последнее время сын пана-управителя как-то особенно остро начал сознавать несовершенство этого мира. Он даже начал ходить на служения Всеблагому в Храме, к чему ранее относился с сарказмом, характерным для выходцев из знатных фамилий. Адубгарат стал задумываться о теперешнем положении мультисемьи Елены ПР и, не сразу, пришел к выводу, что кем-то из мужей овладел Неблагой. Не будучи в состоянии объяснить, почему он так решил, младший Фаддей увидел именно в старике-энергетике бесовское наваждение.

Молодой человек шагал, энергично размахивая руками, и представлял: вот он выследил Джона, принимающего участие в сатанинской мессе, вот его обрекут на срезание плоти, когда неожиданно запнулся, растянулся во всю длину перед грудой старых карбопластовых деталей и почему-то заметил как-то по-детски: «Ого! Стена между секторами. Я здесь никогда не бывал!»

Когда Адам Ройцеховск еще грезил о Primourbem, он думал не столько о техническом исполнении космического города для человека-странника, сколько о соответствии мегастанции истинному предназначению, возможности существования без земной благодати. Для того чтобы Первоград смог жить в безжизненных условиях вне зависимости от происходящего в людском мире, президент «Адам Энерджи» задумал и воплотил в реальность главное – он наделил Primourbem самосознанием. Нет, речь не шла о гигантских вычислителях, замкнутых в единую городскую сеть, – это был естественный атрибут такого объекта. В рамках проекта «Тэта-соул», известного лишь незначительному кругу ответственных исполнителей, в космический город вдохнули жизнь.

Исключительно для Первограда была разработана концепция ганглиозных квантованных станционных нет-вычислителей. Фактически идею разбросанных во всем теле мегастанции нервных узлов исследователи подсмотрели у насекомых. Однако первоградские ганглии работали несколько по иному принципу – конечный результат всегда был вероятностен относительно условий изменения интеллектуальной системы и окружающего мира. Производительность каждого ганглиозного узла соответствовала мощным штатным вычислителям, но, самое главное, все нет-вычислители могли работать в едином режиме, синхронизируя свою деятельность в зависимости от внешних обстоятельств, и тогда никто из создателей уже не мог не то что предсказать, вообразить, на что способен Primourbem.

Еще одно отличие нет-вычислительного разума Первограда заключалось в том, что квантованные ганглии не нуждались в каком-либо специальном техническом обеспечении. Субстратом для нет-вычислителя мог быть любой участок космического города. Органические и неорганические структуры: металл и карбопласт, вазоратумы и кормовые тритоны, а также и некоторые люди, включались в единое кубитное поле, мыслящее по-человечески интуитивно и совершенно не по-людски точно. В силу этого, ганглии могли перемещаться с одного субстрата на другой, находясь в разные периоды времени в различных участках мегастанции, будучи одновременно и субъектами мышления, и объектами разумной деятельности Primourbem sapiens.

Созданные не для человеческих нужд энергоуловители – микроэлектрогенераторы снабжали квантованные ганглии энергией из химических процессов на донных уровнях, от утечек с ядерных реакторов, от водных потоков, от всего, что двигалось и трансформировалось. Так, мощный разум получил дар если и не вечной жизни, то уж точно сопоставимой с продолжительностью существования мегастанции…