– А ведь тот, другой герцог, довольно красив, – задумчиво произнесла она, глядя в ярко-голубой просвет в небе, прорезавшийся в гуще высоких облаков, которые стремительно проносились над крышами дворца.

– Который из них, душа моя? – поинтересовалась Генриетта с тем только, чтобы отвлечься от собственных мыслей.

– Тот, который генерал. Кажется, он понравился нашему лорд-адмиралу, – мило улыбнулась Фрэнсис.

– Джорджу? Ах, тот герцог! Ну да, – насупилась Генриетта.

Отчего-то её задело невинное кокетство подруги и этот намёк в её голосе. Хотя был ли какой-то намёк в её словах? Ведь это не Фрэнсис, а она, Генриетта, задумалась о герцоге де Руже и тут же почувствовала безотчётное и совершенно незнакомое чувство, похожее на сильное волнение.

– Смотрите! Лёгок на помине! Стоило только заговорить о нём, а он уже тут как тут! – Фрэнсис вытянула руку, указывая на двух кавалеров, которые не спеша шли вдоль стены лабиринта и приближались к беседке.

– Надо же, оказывается, это местечко не так уж и трудно отыскать, – заметила Генриетта и недовольно поджала губки. Ей не нравилось, что предмет их обсуждения материализовался так скоро, что это грозило немедленным разочарованием. Ведь одно дело мечтать и рисовать воздушные замки о человеке, о котором не имеешь вообще никакого представления. И совсем другое, когда картина прямо на глазах проясняется настолько, что не остаётся ни одного белого пятнышка – ни единого шанса для собственного воображения и фантазий.

– Господа! – не слушая Генриетту, мисс Стюарт поднялась со скамеечки, подхватила подолы юбок и сделала несколько шагов навстречу к кавалерам. – Лорд Суррей! Я и вообразить себе не могла, что вы так хорошо знаете тропинки в этих садах.

– О, это чистая случайность, мисс Стюарт! – с широкой улыбкой ответил ей лорд Суррей – мужчина немногим старше тридцати лет, завидный холостяк и преданный старший брат трёх очаровательных сестёр – девиц на выданье, состоявших в свите Генриетты.

– Дамы! – герцог де Руже скромно держался позади, но встретившись взглядом с Генриеттой, вышел вперёд и отвесил низкий поклон. – Мне жаль, что мы нарушили ваше уединение.

– О нет, нисколько! – поспешила ответить Генриетта, но тут же напустила на себя такой строгий вид, словно в эти минуты её меньше всего занимало общество кого бы то ни было, а тем более мужчин, и, более того, новоиспечённого жениха по доверенности.

– Я рад, Ваше высочество, – коротко ответил на это де Руже, тут же замкнувшись в себе с привычной для него отстранённой холодностью.

– Да. Пожалуй, – замялся лорд Суррей, ощутив неловкость от того, что, как ему показалось, они всё-таки нарушили уединение принцессы и её ближайшей подруги, чем и вызвали их досаду.

– Ну что вы! – не чувствительная ещё к подобной неловкости Фрэнсис Стюарт весело подмигнула Генриетте и подхватила её под локоток. – И хорошо, что вы нашли нас, господа! А то добраться-то до этой беседки мы сумели, а вот как найти дорогу назад? – она многозначительно посмотрела в лицо лорда Суррея. – Вы не проводите нас обратно, милорд?

– Пожалуй, – розовые и нежные, как лепестки едва раскрывшихся цветочных бутонов, щёчки Генриетты зарделись румянцем, но она постаралась взять себя в руки.

– Месье герцог, вы обязаны рассказать нам обо всём, что происходит при дворе и в Париже! – продолжала мисс Стюарт, проявив недюжинную энергию самой настоящей дуэньи при исполнении.

– Помилуйте, мадемуазель! – де Руже опешил от неожиданности. – Я вовсе не тот, кого следует расспрашивать о том, что происходит при дворе его величества. Я даже не смогу назвать вам ни одного человека, кто не был бы представлен её высочеству, и кого она не знает лучше, чем я.