Пустив своего медведя в галоп, шаман-посланник с топотом умчался к городским воротам, торопясь известить о прибытии гостей. Ворота открылись ему навстречу, а из-за стен города вдруг вспорхнула стая черных птиц. Всевозможных размеров, клекоча и хлопая крыльями, они взмыли в воздух, и расселись всюду: на крышах, на башнях на частоколе и на соснах. Сидели и глядели на приближающееся войско. Одни размером с ворону, другие с крупную собаку. Конечно, это не были птицы – если присмотреться из птичьего, у них только длинные носы похожие на клювы и крылья, в остальном же это скорее маленькие человечки со злобными лицами, ручками и ножками, снабженными изогнутыми острыми когтями. Из одежды на них имелись лишь квадратные шапочки, а те, что покрупней, держали в ручонках посохи с кольцами.

«Ангу – небесные собаки, демоны гор. И эти здесь… – с нарастающей неприязнью думал Усинака, остановив гракху у моста, переброшенного через ров с водой, – что же затеял, старый колдун?» Отряд постепенно собирался за его спиной, улим ждал, и, щурясь на закат, рассматривал городок.

Звенели кузнечики, тянули свою песнь из заросшего ряской рва лягушки, по-птичьи перекликались ангу. В проеме ворот появился все тот же посланник, и, не произнося ни слова, приглашающе махнул рукой.