Беседа наша текла непринуждённо. А рядом сидела, нахохлившись, жена моего собеседника. Миловидная женщина с тёплыми карими глазами, с ярко накрашенными губами, явно скучала. Поговорить ей было не с кем. Женщина, с которой она бы могла вести беседу, сидела от неё через два человека, они увлеклись чем-то своим.

Я понял, что ей скучно с нами, и перевёл разговор на О`Генри, сказав:

– О, этот человек очень тонкий юморист. Когда я его читаю, полдня смеюсь оттого, что не понимаю его. Остальные полдня смеюсь, когда до меня, как до жирафа, доходит, что он написал. Нет, вы только подумайте, что он пишет! – Перефразируя его, начал: – Один человек, неприкаянный, ложится спать на лавке под апельсиновым деревом, что стоит возле гостиницы. И уснул. В это время в ней были государственные жулики. Налетела полиция. Они выбрасывают чемодан из окна на апельсиновое дерево, апельсины сыпятся на спящего. Один попал ему по носу, он, испуганный, вскочил. И кого же, вы думаете, он стал ругать? Ньютона! «Проклятый Ньютон… или, как его там называют, не до конца разработал закон всемирного тяготения, написал, что яблоки на голову падают, а если б он написал, что и апельсины тоже падают, я бы никогда не лёг спать под это дерево».

Собеседник рассмеялся. Женщина сердито посмотрела на него и сказала:

– Болтаете два часа, ни одного умного слова я не услышала.

Писатель посмотрел на неё, согнал улыбку с лица.

– Скучаешь, милая? – спросил он и, нежно притянув к себе, поцеловал её в щёку.

Женщина вспыхнула от ласки и счастливыми глазами, чуть смущаясь, посмотрела на меня, на окружающих.

Я понял, что он действительно среди всех нас сказал умное слово.

ПЕРВАЯ ЗАБОТА

Она работала па консервном заводе…

Он родился, и его первый крик отозвался в её душе болью и тревожным счастьем намного сильнее, чем во время сладкой боли зачатия: и каким он будет в этом мире? Она любила его так же сладко и тревожно, как того мужчину, – всей своей женской душой.

Тот, кто был первым, отошёл на второй план, а потом и совсем исчез, решив, что она его не любит, не уделяет ему должного внимания. И осталась она одна с сыном.

Она не упала духом, всю любовь и ласку перенесла на сына. Он рос, она души в нём не чаяла. Кормила, мыла, стирала его бельишко. Думала: вырастет, будет кормилец и поилец.

Он пошёл в школу. Забот и проблем прибавилось. Пошла на вторую работу сторожем, лишь бы её сын был сыт, обут и одет, не хуже других. Он не задавал себе вопроса, почему его мать из последних сил выбивается, лишь бы вывести его в люди. Только однажды задал ей вопрос, когда она за столом подкладывала ему самое вкусненькое. И когда сын поел, она спросила: «Ты наелся?» «Да», – безучастно сказал он. И её лицо просветлело. Он заметил это и спросил:

– Мама, почему ты такая счастливая? Это потому что я у тебя есть?

– Да, – сказала она, – потому что ты у меня есть.

И она вздохнула, вспомнив того, первого, которого сильно любила.

Сын окончил школу, пошёл в институт. Она нашла себе третью работу. Стала прачкой в том учреждении, где сторожила. Теперь ей уже не было времени отдохнуть, урвать минуту для сна. Она слабела, он учился. Выучившись, ему надо было идти на работу, но он и не думал идти на неё. «Отдохну после учёбы», – сказал он матери. К тому времени понял: мать всё сделает для него.

– Отдохни, устал, ведь институт закончил, сынок, успеешь наработаться.

И сын зажил праздной жизнью. Мать, не заботясь о своём здоровье, работала. Годы, а больше всего изматывающая душу и тело работа без отдыха сделали своё разрушительное дело. Неожиданно на работе у неё защемило сердце, пошли круги в глазах, раздался сильный шум в голове, и она упала у станка. Вызвали «скорую». Умерла в реанимационном отделении – уставшее сердце не запустили.