"Нам нужна информация", – произнес Григорий. "Где мы можем найти кого-то, кто еще не потерял рассудок? Какие-нибудь лавки, или, может быть, библиотека? Эйлин, ты говорила, что знание – ключ."

"Библиотека", – подтвердила Эйлин. "Там могут быть старые свитки, предания. Если Печать – древняя магия, то, возможно, там есть и способы противостоять ей. Но… она будет хорошо охраняться. И там могут быть те, кто уже под её влиянием."

Лира ощутила новый, более сильный приступ магии. Холод пронзил её разум, пытаясь затуманить мысли, стереть её решимость. Она почувствовала головокружение, её собственные воспоминания начали мелькать перед глазами, словно старые, выцветшие картины. "Они уже здесь", – выдохнула она, её голос дрожал. "Я чувствую их. Их присутствие. Печать усиливается. Она пытается проникнуть в нас."

Григорий посмотрел на неё, его взгляд был полон беспокойства. "Ты в порядке, Тень?"

"Я… я в порядке. Пока", – ответила Лира, с трудом проглотив комок в горле. Её глаза вспыхнули решимостью. Она должна была быть сильной. Её страх – не смерть, а потеря себя и своих воспоминаний под действием Печати Забвения. Риск усиливался с каждым контактом с магией.

"Значит, библиотека", – решил Григорий. "Дрого, ты останешься снаружи, прикроешь нас. Эйлин и я пойдем с Лирой. Будьте готовы ко всему."

Кузнец Дрого кивнул, его массивный топор надежно лежал в его руках. Его простота не позволяла ему до конца осознать всю сложность угрозы, но он был готов сражаться. Он был верным щитом банды, и его преданность была непоколебима.

Они двинулись дальше, их шаги эхом отдавались в мертвой тишине города. Каждый переулок, каждый разрушенный дом мог скрывать опасность. Лира чувствовала, как Печать Забвения сжимает свои кольца вокруг их разумов, пытаясь поглотить их, стереть их из бытия. Но в ней, в самой её сути, нарастало сопротивление. Она была "Тенью", но теперь ей предстояло стать чем-то большим – символом сопротивления в мире, где само существование памяти было под угрозой. Она должна была добыть информацию об Архимаге Северине. Это было их единственной надеждой.

В этот момент, когда они приближались к разрушенному зданию, которое, по всей видимости, и было городской библиотекой, из-за угла донесся негромкий стон. Это был звук, который, казалось, принадлежал самой безнадежности, звуком, который предвещал нечто ужасное. Это была Печать. Она уже здесь.

Стон, донесшийся из-за угла, оборвался так же внезапно, как и начался, оставив после себя жуткую тишину, которая казалась тяжелее любого звука. Лира, мгновенно сгруппировавшись, прижалась к стене разрушенного дома, её сердце колотилось в груди, как пойманная птица. Исключительная ловкость и акробатика позволяли ей двигаться почти инстинктивно, уходя от любой угрозы. Глаза её были прикованы к месту, откуда донесся звук, ожидая появления неведомой опасности.

Григорий "Волк" Морозов жестом приказал Дрого оставаться на месте. Его собственный арбалет был нацелен в сторону переулка, его суровое лицо выражало крайнюю степень сосредоточенности. Эйлин "Сова" отступила назад, её маленькая фигурка сжалась, а руки сильнее стиснули мешочек с травами, словно ища в них защиты.

Из-за угла, медленно и неуверенно, вышел человек. Он был одет в некогда добротные одежды, но теперь они висели на нем лохмотьями. Лицо его было осунувшимся, взгляд блуждал, пустой и бессмысленный. Он не видел их, его глаза были устремлены в никуда. Он бормотал что-то несвязное, обрывки фраз, которые не складывались ни в одно целое. Этот человек был живым свидетельством того, что Печать Забвения уже не просто слух, а страшная реальность, которая проникает в самые глубины человеческого разума.