Стоим, обсуждаем, а время уходит. Давай еще раз, со всеми, конечно, предосторожностями, все осматривать. Молния помогла, вспыхнув как раз тогда, когда нужно было: увидел я на одном из камней содранный мох. Чуть выше – еще мох содран. Будто когтями кто царапал, поднимаясь наверх. Тут меня осенило: кошки альпиниста. Что делать? Оббегать гору далеко, километров пять. Вот и думай. На душе не знаю, что творится. Мысль стучит: «Время уходит! Время!»

Тут как вспыхнет над самой головой молния, а следом – гром. Такой страшный, что мы прижались к скале. А чуть ли не задевая наши спины, камень сверху пролетел. Все! Обвал! Конец нам! Ан – нет. Не произошло обвала, а посыпал град. Вышли мы из укрытия – вновь молния, и тут я увидел, что на скале кто-то валун качает, силится столкнуть его. Мы – в укрытие, чтоб тот не обнаружил нас. Приказываю вполголоса Закирову, чтобы к розетке прошмыгнул и доложил на заставу, а он в ответ: «Я с тобой». Я даже голос повысил. Строго приказал. Подчинился. От камня к камню, потом, чувствую, побежал. Я же снял сапоги, снял плащ, выбрал поудобней место, чтобы зацепиться и полез вверх. Камни мокрые, ноги срываются, рукам тоже не очень цепко, но упрямство одолело мной. В общем, карабкаюсь вверх, а мимо меня камни летят. Злой сверх меры: «Обвал думаешь сделать! Все равно доберусь!» Чем выше, тем осторожней становлюсь, чтоб себя не выдать. Икры судорога начала сводить, ноги срываются, того и гляди вниз загремлю, но как-то умудрялся не только держаться, но и лезть без остановки. Медленно, но все же – вверх.

Колосов достал папиросу, закурил. Затянувшись глубоко пару раз, продолжил:

– Потом смешно и горько вышло. Забрался я на верхотуру, глянул из-за камня, а у обрыва – медведь. Метрах в пятнадцати от меня. Поднимает камни и швыряет вниз. Не вытерпел я, смахнул с плеча винтовку. Потом ругал себя, стоя у убитого зверя. Гроза прошла. Светать уже начало. Тут и старший лейтенант Стрижков, начальник заставы, подоспел. Он сразу – в обход. По пологому склону. Увидел медведя, все понял. Не стал слушать доклада. Посмотрел на меня с жалостью и укором. Стою я, в грязи весь, в ссадинах. Гимнастерка и брюки во многих места разорваны, колени содраны, жалкий, видимо, видок. Снял с себя Стрижков плащ, накинул мне на плечи и сказал неопределенно:

– Да-а. Ну, ничего…

Стою и ругаю себя, а он не грубо так говорит:

– На трудную вершину ты забрался. Хороший альпинист. Но не пограничник. Думать, сынок, надо. Граница рядом. Может, пока ты за медведем гонялся, нарушитель прошел через перевал? На границе нервы всегда должны быть на предохранителе.

Что я мог ответить? Стою, потупив глаза. Себя проклинаю. Не изучил толком следы, не пригляделся, кто наверху, а полез дуром. Был бы нарушитель, он меня как куропатку снес бы. Только мысль-то трезвая после пришла. А что махать кулаками, когда драка закончилась? А начальник заставы еще соли на рану сыплет:

– Голову только вешать не стоит. Пригодится она.

Посмотрел я на него, и вот до сих пор взгляд его помню: строгий, осуждающий, но не гневный. Без злобы взгляд.

– Не наказал вас старший лейтенант? – спросил Уржанцев.

– Нет. Но от этого не легче стало.

– Наш бы капитан за такой выстрел в наряде…

И замолчал. Посчитал, видимо, что допустил вольность по отношению к своему начальнику. Колосов, поняв это, ничего не стал спрашивать.

«Выходит, не разговорится».

Пора было ехать дальше, чтобы успеть до вечера, побывав у чабанов, вернуться на заставу. Колосов еще вчера договорился с Серовым, что вечером проведет беседу с пограничниками о дружбе и товариществе на примерах свой службы здесь рядовым, а вот откровенного разговора с сержантом, на который рассчитывал во время поездки к чабанам, не получилось. Колосов не хотел задавать лобовые вопросы, опасаясь, что тем самым еще больше отдалит откровенность, а время шло безбожно быстро. Капитан хотел было уже подняться, чтобы подтянуть подпруги у коня, решив, что, быть может, в пути найдет удобный повод для начала желаемого разговора, но Уржанцев, поняв, что офицер собирается ехать, сам попросил разрешения задать ему один, не очень, как он выразился, тактичный вопрос.