— Ну, — чувствуя неловкость, Наталья принялась накручивать влажную прядь на пальцы. — Эта лопата и ваши слова…

— Мои слова и лопата? Что же я такого мог сказать? — Михаил отошёл от камина и велел девушке повернуться к огню спиной.

— Так я не смогу увидеть, насколько близко я… — попыталась запротестовать Наталья.

Но он просто положил тяжёлые ладони на её плечи и развернул вместе с ковриком, заскользившим по паркету. Наталья замерла, ожидая дальнейших действий. Михаил присел рядом, осторожно убрал все мокрые пряди девушке за спину, и осторожно пропуская их между пальцами, принялся просушивать. Спине моментально сделалось жарко, и Наталья всё гадала, была ли причина в камине, или же всему виной близость этого мужчины.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — отозвался за спиной Громов.

— А почему у вас нет ёлки? Я не видела её нигде, — решила поддержать беседу Наталья.

— Лишнее это… — голос Михаила стал тише, и она обернулась, глядя на его лицо.

Столько грусти в двух сказанных словах. Что этот мужчина забыл в пустом доме? И почему на самые семейные праздники оставался один? Хотя, чем она отличалась от Михаила? У каждого свои причины. И наверняка каждый из них считал их невероятно важными. Он продолжал удерживать в руках волосы Натальи, ощущая их гладкость.

Пряди подсохли, но отпускать отчего-то не хотелось. Было что-то успокаивающее в том, чтоб вот так сидеть у огня, и заниматься совершенной ерундой. Только сейчас Михаил осознал, как устал, и был морально измотан. Эта девушка походила на некий антидепрессант, и он усмехнулся, видя, что заставил её беспокоиться своим мрачным заявлением.

— У вас будет ёлка, Наталья. И торт будет. Обещаю, — заверил гостью Михаил, и поднялся, отпуская тёплые пряди волос.

Они скользнули по пальцам последний раз, и сжатая ладонь была спрятана в карман джинсов.

— А у вас? — Наталья подняла голову, глядя на него снизу вверх.

Громов провёл ладонью по уставшему лицу, проглатывая ком, внезапно подкативший к горлу. Сейчас, в этой одежде, на какое-то мгновение Наталья так напомнила того, кого он не видел уже полгода. Михаил прекрасно знал, что Лёшка позвонит вечером, непременно поздравит, и вновь в голосе этого мальчишки будет слышна обида.

Ну не мог он объяснить сыну, почему не позволял приехать под конец декабря. И почему упорно делал вид, что не имел никакого желания тратить своё время на глупые праздники. Пусть лучше считает его негодяем и отпразднует со своими друзьями в Лондоне. Пусть… Зато жив и здоров. Что ещё отцу нужно? Ёлка? К чёрту ёлку… Тоска резанула по сердцу. Михаил стиснул зубы и отвернулся, глядя на застеклённую стену.

— Погода портится. Нам лучше поторопиться. Соберите свои вещи. Я отвезу вас, пока снова не замело.

— Да. Конечно.

Наталья поднялась, путаясь в неудобной одежде, и едва не свалилась, но Михаил успел удержать её.

— Понимаю, что не самый лучший вариант. Но придётся немного потерпеть, — он заставил себя улыбнуться, не желая и дальше беспокоить Наталью. — Вот приедете домой, переоденетесь и забудете всё как страшный сон.

— Кто сказал, что он страшный? — смущённо проговорила Наталья, сама не понимая, отчего настроение так резко испортилось. — Ладно, пойду-ка я, соберусь.

Она осторожно высвободилась из рук Михаила и, придерживая штаны, поспешила к лестнице, желая подняться в гостевую.

— Осторожно. Не торопитесь так, — догнал её голос хозяина дома, и Наталья молча кивнула, продолжая быстро идти наверх.

Уже в коридоре, её взгляд снова остановился на самой последней двери. Туда запретил ходить… Что же за нею было такого таинственного? Наталья поняла, что своё любопытство, по-видимому, ей никогда не утолить. Совсем скоро она навсегда покинет этот дом и его загадочного хозяина. И наглого кота! Она толкнула дверь и вошла в комнату. В ванной собрала все оставленные вещи, и аккуратно свернула их, жалея, что не нашлось никакой сумки.