– С чем именно?

– С моим желанием жить… и не жить. – Даниэль посмотрел на Радмира глазами, в которых читались и детский страх, и потерянность, и непонимание.

– И поэтому ты решил поехать к Элизабет? Очистить совесть?

– Надо же с чего-то начинать, – тяжело вздохнув, встал Даниэль с кровати и подошёл к окну.

– А если не поможет?

– Я об этом не думал и, пока не попробую, думать не хочу, – ответил ему Даниэль, наблюдая из окна за движением во дворе.

– Хорошо. Тогда не теряй надежду, – попытался воодушевить его Радмир. – Какие мысли по поводу Руфиуса?

– Ты имеешь в виду его желания поехать с нами?

– Именно. Не станет ли это проблемой для нас всех? Ты мог отказать в его просьбе.

– Да, мог. Но тогда это могло бы стать угрозой для клана. Я не могу подвергать опасности мой народ.

– Зато ты рад подвергнуть опасности себя.

– Но ты же поможешь? – повернувшись к Радмиру и, хитро улыбнувшись, ответил Даниэль.

– Обещание есть обещание.

– Какое? – удивился Даниэль.

– Тебя оберегать.

– Так вот почему ты так возишься со мной, – выдохнул и закатил Даниэль глаза. – И кому ты обещал, позволь узнать?

– Вашей матушке.

Даниэль замолчал. Задумавшись и нахмурив брови, он отвернулся и снова посмотрел в окно.

– Интересно было бы узнать, при каких обстоятельствах она взяла с тебя это обещание.

– Раз уж она теперь может с тобой говорить, то, я думаю, будет правильным, если она сама всё расскажет. Когда придёт время.

– Когда придёт время… – повторил Даниэль.

– Оно придёт. Не сомневайся. Время знает правильный момент.

– Хорошо бы мне тоже его знать.

– Много будешь знать, быстро постареешь, – пошутил над ним Радмир.

Даниэль, улыбнувшись, сказал:

– Хорошо бы не в одиночестве. – И сразу погрустнел.

Радмир, заметив эту резкую перемену, не стал ничего говорить, решив в этот раз оставить Даниэля наедине со своими мыслями. Да и время ужина приближалось, о чём ему напоминал не только слегка урчащий живот и подкатывающийся к горизонту раскалённый диск, но и едва уловимые запахи хорошо прожаренного мяса с ноткой тимьяна.

Даниэль, уловив тот же аромат, заметил, как Радмир начал слегка нервничать, вполне понимая причину его беспокойства.

– Ты можешь идти, – сказал он ему. – Сегодня я буду ужинать здесь. Вели всё принести, и увидимся завтра.

Радмир, откланявшись, был рад окончанию их беседы.

«Уж очень вкусное мясо у кухарки получается», – думал он, выйдя за дверь.

В предвкушении потирая руки и проходя по коридорам, Радмир направлялся в трапезную, где рассчитывал найти одного из главных слуг и передать ему приказ Даниэля. Спустившись по лестницам и приближаясь к заветной двери, он чувствовал, как аромат приготовленной еды становится сильнее, а желудок напоминал о себе всё громче. Гул и звуки посуды доносились до его ушей звоном и жужжанием, заглушая чеканную поступь, обычно разносившуюся эхом в пустых и тихих переходах замках. Добравшись до трапезной, он увидел знакомые ему лица.

За большим столом что-то бурно обсуждали старейшины. Среди них расположились несколько кузнецов, в том числе главный и его сын. Старейшина Митроф так же был со своим сыном, высоким, бледным и жутко худощавым юношей.

Пока Радмир стоял на входе, у трапезной столпились слуги, ожидая, когда он отойдёт в сторону или пройдёт вперёд. В руках одних были блюда с разными яствами. У других – кувшины с напитками.

– Ну что столпились? Лодыри! Неумехи! – кричал на них догоняющий главный слуга. – Проходите же! Что стоите? – снова прикрикнул он, семеня и шаркая ногами, обходя всю цепочку слуг и приближаясь к дверям трапезной.

Услышав знакомый, чуть шепелявый говор, Радмир вышел из прохода, давая слугам зайти внутрь, а сам остановился снаружи у дверей и ждал, когда слегка прихрамывающий, приземистый и совсем неказистый распорядитель кухни, подойдёт к нему ближе.