На пороге стоял Карл, городской почтальон, с лицом, покрасневшим от ветра, и дрожащими от холода руками. Почтальон, несмотря на непогоду, всегда старался принести почту в срок.

– Добрый день, месье Лакур! Вам телеграмма, – затараторил он, едва переводя дух, стряхивая снег с фуражки.

– Добрый день, Карл. Может, зайдёте, погреетесь? Выпьете что-нибудь? – радушно предложил хозяин.

– Простите, месье, – служба! – отчеканил Карл, но взгляд его задержался на тепле камина. Было видно, что если бы он не спешил, то с удовольствием выпил бы пунша в гостеприимном доме Лакуров. – Все хотят получить запоздавшие новогодние письма и подарки!

– Всего доброго и заходите, когда будете свободны, – кивнул Эрнест, сунув ему в руку монету.

– Благодарю, месье Лакур, храни вас Бог!

Жёлтый бланк телеграммы с криво наклеенной синей маркой содержал ровные бумажные полоски с напечатанными словами. Бланк обжёг пальцы, будто раскалённый уголь:

«Эрнест. Я в Индии. Замёрз в России. Приезжай, если сможешь. Отдохнёшь. Остановись в отеле Watson. Дай знать. Найду тебя. Максимильян».

Лакур сжал телеграмму, словно выпытывая из неё ответы:

«Макс… Как ты успел? Посадил меня в поезд – и сразу в Индию? То ли секретные военные дела, то ли от мороза сбежал… А может, решил навестить своих родителей? Вот так сюрприз!»

Сердце забилось чаще. Наследство дяди, трезубец Шивы, а теперь – зов друга, будто эхо из другого мира. Мысли путались в голове, цепляясь друг за друга.

Год начался с череды неожиданных событий и поездок, загадок и открытий. Все эти необычные происшествия последних двух зимних месяцев сложились в пёструю мозаику, которая должна была стать картой его будущего путешествия. Внезапное приглашение от старого друга, который словно прочитал его мысли, стало идеальным завершением всех этих волнующих событий. Дорога всегда исцеляла Эрнеста от хандры и уныния, которые всё чаще овладевали им в течение долгой зимы, омрачённой наследственными делами. Путешествие в Индию, где он надеялся найти разгадку таинственного места, упомянутого его покойным дядюшкой на обратной стороне фотографии, и помощь друга Макса – всё это, казалось, обещало вновь раскрасить жизнь Эрнеста яркими красками.

Решение созрело мгновенно. Индия манила, как магнит: там ждала разгадка тайны, жар солнца вместо стужи и Макс – единственный, кто мог понять его одержимость дорогой. Метель за окном вдруг показалась не врагом, а союзником – будто сама судьба торопила: «Пора. Пока не стало слишком поздно».

Мама всё поняла. Грустная улыбка скользнула по её лицу, когда она обняла сына: она привыкла к долгим разлукам, хотя это всегда с болью отзывалось в её материнском сердце.

– Ты весь в моего брата в своей страсти к дороге, – прошептала она, гладя его щёку. – Возвращайся скорее!

В её ладони блеснул серебряный медальон – локет, семейная реликвия с фотографиями.

– Сохрани его, и пусть он напоминает тебе в пути обо мне и нашей дружной семье.

Эрнест раскрыл половинки локета: с одной стороны на него с фотографии смотрела его матушка, а с другой – кадр, застывший во времени: мама, отец, добродушно подмигивающий, он, сестра София, смеющаяся в ладонь, и дядя Вильгельм, уже тогда смотревший куда-то за горизонт…

– Помнишь? – голос Катарины дрогнул. – Тот пасхальный день?

Эрнест кивнул. Память ожила: запах студии, треск фотоаппарата, смех, который уже никогда не повторится…

В тот солнечный пасхальный весенний день, когда приехал его дядюшка, отец по-доброму скомандовал за праздничным обедом:

– Пока наш уважаемый Вилли снова не умчался за моря, завтра же все идём к фотографу! А то мы, Вилли… – отец обернулся к шурину, – скоро забудем, как ты выглядишь, вечно ты в дороге!