– Хелен, вы с ним были помолвлены ещё в детстве, и я прошу уделить ему должное внимание, хотя вы с ним давно не виделись. Я думаю, вы найдёте, о чём поговорить.

– Как вам будет угодно, папа, – ответила она, натянуто улыбаясь.

– Дорогая, – обратился он, повернувшись к супруге, – позаботься, чтобы рождественский ужин был достоин наших гостей!

– Всё будет прекрасно, – мадам Хоган нервно поправила салфетку. – Но сейчас прошу откушать, пока не остыло.

Крёстную Мэри на рождественский ужин не пригласили – «чтобы лишний раз оградить свою дочь от пагубного влияния родственницы, и чтобы она также не смущала гостей своим вольнодумством».

Осенний листопад сменился зимним снегопадом. Наступил рождественский вечер. В седьмом часу за окнами раздался стук копыт, захрустел снег под колёсами подъезжающей кареты. Семейство Хоган спустилось в холл встречать гостей. Их семьи были знакомы давно, главы семейств служили в одном полку во времена франко-прусской войны.

Если взрослые выглядели как типичные представители своего класса и положения, то молодой Поль Боне выделялся среди них. Высокий и худощавый, с волосами цвета льна, он, будучи в классическом чёрном фраке, носил вместо гармонично подобранного белого цветка в петлице бутоньерку – ярко-жёлтую орхидею, контрастирующую с его водянистыми голубыми глазами, как бы подчёркивая его эгоистичный и пресыщенный удовольствиями образ жизни. Это был явный манифест тому, что он привык получать всё, что желал, и не стеснялся демонстрировать это своим внешним видом.

Поль галантно поцеловал руку мадам Хоган. Девушка обратила внимание на то, что он был безупречно и по моде одет, и только выбор жёлтого цветка в качестве бутоньерки вызвал у неё некоторое недоумение. Казалось, этот цветок кричал: «Я беру то, что хочу!» А затем Поль заметил удивление в её глазах и, усмехнувшись, сказал:

– Хелен, вы великолепны в этом вечернем наряде. Вы похорошели… – прошептал он, целуя её руку. Прикоснувшись холодными тонкими губами к тёплой и нежной кисти руки Хелен, его губы скользнули по ней холодной змеёй. Она с усилием сдержала дрожь, слегка покраснев, опустила глаза. Несмотря на свои современные взгляды, в душе она всё ещё оставалась ребёнком.

Мужчины вели разговоры о политике и охоте, женщины – по большей части о новинках и журналах мод, обсуждали последние великосветские сплетни, но периодически с интересом поглядывали на молодых, а Хелен и Поль долго не обращали внимания ни на кого вокруг: они мило болтали, шутили и вспоминали детство, проведённое в поместье на Лазурном берегу.

Неожиданно мадам Хоган обратилась к молодым:

– Хелен, дитя моё, не могла бы ты сыграть нам на рояле что-нибудь из Морица Мошковского? Он, говорят, очень популярен.

– Да, конечно, мамочка, но, если Поль составит мне компанию, мы сыграем в четыре руки.

Хелен с готовностью поднялась с софы и направилась к роялю, а Поль пошёл следом. Молодые сыграли «Испанский танец» – и довольно ладно. Родители с умилением смотрели на них, перешёптываясь, обменивались знающими взглядами.

Вдруг не к месту, оборвав очередную мелодию, Поль неожиданно резко встал из-за рояля и обратился к присутствующим гостям:

– Мадам и месье, я хотел бы объявить вам главную новость вечера! Уважаемые семейства Хоган и Боне! Позвольте сообщить о нашей с Хелен предстоящей свадьбе.

Все ахнули. Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку, открыл её и протянул Хелен красивое золотое кольцо с изысканно огранённым бриллиантом.

Хелен застыла в изумлении, рассматривая игру бликов на гранях камня в пламени свечей, которые дразнили её, будто сотни насмешливых глаз. Она была не готова к такому развитию событий, даже несмотря на то, что они были формально помолвлены. Но всё равно это предложение руки и сердца оказалось для неё неожиданностью.