— Кате нужна мать, Маше — отец!

— И ты, как посмотрю, активно метишь на эту роль!

Дамир поджал губы. Я заставила себя поглубже вдохнуть. Отвернулась, чтобы он не видел моего лица. Всё это было для меня слишком — куда больше, чем я могла выдержать. И двор, и дом, и проклятая подставка под зубные щётки, в которой моей щётки не было. И глаза его дочери, так напоминающие мне глаза Маши. Выть хотелось от гнева и бессилия.

— Саш…

Дамир подошёл и положил ладони мне на плечи. Я хотела стряхнуть его руки — не вышло. Он попытался повернуть меня к себе, но я не далась, дёрнулась. Он всё равно развернул. Очень серьёзно посмотрел мне в лицо, продолжая держать.

— Давай попробуем ещё раз, Саш. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Катьке нужна мама, Маше отец. Я это серьёзно. Да и тебе…

— А мне муж? — опередила я его.

Судя по его молчанию и пристальному взгляду, именно это он и собирался сказать. Сволочь! Да за кого он себя считает?! За моего благодетеля?!

Я покачала головой.

— Муж у меня скоро будет и без тебя. И отец у Маши тоже. Так что найди Кате другую мать.

— Что ты имеешь в виду? — Он опустил ладони к моим локтям и, сжав, подтянул меня чуть ближе.

На этот раз я всё же высвободилась. Отступила и, не отводя взгляда, чётко сказала, чтобы до него дошло с первого раза:

— Вчера Макар сделал мне предложение, Дамир. Как ты думаешь, что я собираюсь ответить?

Дала ему секунду на осмысление. Он почернел, глаза сверкнули, губы сжались, на скулах выступили желваки, на шее — вена. Я почувствовала удовлетворение.

— Правильно, Дамир. Я собираюсь сказать ему да.

— Ты не выйдешь замуж за Молотова! — просипел он. — Я не дам тебе этого сделать. — Он схватил меня за запястье и резко поддёрнул к себе. — Этого не будет никогда, Саша!

— Тебя забыла спросить! — Я рванула руку назад. — Всё! Я ухожу! — Я буквально взорвалась. Гнев всё-таки вышел за пределы терпения, переполнил чашу. — Не приближайся больше к нам! Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать, ни знать!

— Я сказал — ты не выйдешь за него! И никуда я из твоей жизни не денусь! Я тебя в покое не оставлю, запомни!

— Я всё тебе сказала! Ещё раз появишься рядом — я запрещу Маше общаться с твоей дочерью. В конце концов, ей не нужна подружка, которую с малолетства отец учит врать! Я своего ребёнка воспитываю по-другому и другому учу!

Развернувшись, я быстро пошла к двери. Меня колотило от ярости. Хотелось только одного: побыстрее оказаться на улице. Ещё лучше — встретиться с Макаром и поставить точку на прошлом. Действительно поставить. Отрезать его, словно гниющую часть самой себя. Да, пусть будет больно, но это нужно сделать, чтобы жить дальше.

— Сашка! — Дамир догнал меня в коридоре. Но на сей раз схватить за руку не смог, я вовремя отдёрнула её.

— Я не шучу, Дамир. В последний раз говорю тебе. Я больше не твоя комнатная собачка, Белозёров, не твоя тень! Больше я тебе не позволю распоряжаться моей жизнью! Ищи мать своей дочери где хочешь, трахай кого хочешь, но ко мне не приближайся! И к моему ребёнку тоже! Я любила тебя, Дамир! Давно! В прошлой жизни! Я на всё была готова ради тебя! Но ты меня предал. Это был твой выбор, и ты его сделал. Я тоже сделала свой. Я тебя не прощу! Никогда, Мир, не прощу! Запомни!

Я схватила с вешалки пальто, стремглав обулась и вышла из квартиры. Пока ехала в лифте, ещё как-то боролась с подступающими слезами, хотя саму трясло, как в припадке. Боролась с ними, пока шла по улице. Вскинула голову, подставила лицо не по-весеннему холодному и мокрому ветру. Боролась, пока открывала неподдающуюся дверцу автомобиля. Мир вокруг становился размытым, руки дрожали всё сильнее и сильнее. В машину я не села — буквально рухнула в кресло. Попыталась пристегнуть ремень, но ничего не вышло. Раз, два — ремень выскользнул из пальцев, с губ слетел судорожный всхлип. И сразу же за ним второй, а потом они стали бесконечными.