— Ненавижу тебя, — прошептала я. — Ненавижу, Мир! — прорычала, смахнула слёзы и взвыла раненым зверем. Завела машину, но с места не тронулась.

Не прощу! Никогда не прощу! Плечи тряслись, меня буквально выворачивало от накатывающей истерики.

Ничего не соображая, сорвалась с места. Колёса взвизгнули, машину тряхнуло. Я ничего не видела, кроме глаз Дамира, не чувствовала ничего, кроме его рук и дыхания. Перед стеклом что-то мелькнуло, и я поспешно затормозила. Собака… Медленно прижалась к обочине и выключила двигатель. Шумно вдохнула через рот, но слёзы не прекратились — хлынули с новой силой.

— Не прощу, — выдавила сквозь рыдания и забралась на кресло с ногами. Обхватила колени, буквально сложившись пополам. Соседний двор, такой же знакомый, как и тот, из которого я уехала. И такой же теперь чужой. Тут всё теперь чужое. И даже я сама себе чужая. Потому что вопреки прошлому сердце всё ещё болит. И слёзы эти тоже вопреки прошлому. Но я справлюсь. Когда-то справилась, справлюсь и теперь.

13. Глава 13

Дамир

— Да чёрт подери! — процедил я, проводив Сашкину машину взглядом. — Чёрт!

С досадой саданул кулаком о подоконник и стиснул зубы. Смотрел на угол дома, за которым скрылась машина, а внутри всё так и бурлило раскалённой лавой.

Молотов, проклятый сукин сын. Не дождёшься, ублюдок! Точно я знал только одно: он её не получит ни при каком раскладе. Другое дело, зачем ему моя бывшая жена.

— Папа…

Я повернулся на голос дочери. Катя стояла в дверях, неуверенно прижимая к себе такую же растрёпанную, как и она сама, куклу.

— Вернись в комнату, Катерина. Я сейчас приду.

Дочь не двинулась с места. Виновато посмотрела исподлобья и тяжело вздохнула.

— Я всё сделала, как ты сказал…

Я едва не пнул стул. Вместо этого просто отодвинул в сторону, подошёл к дочери и поднял её на руки. Хреновый из меня отец получился, нечего сказать.

— Прости, пап.

— Ты ни в чём не виновата.

— Тётя Саша кричала на тебя. Это потому, что я плохо болела.

Присев на край стола, я посадил дочь на колено. На мать она была похожа до безобразия: волосы, глаза. Только в последнее время я стал замечать в ней черты, которых не было и не могло быть в принципе. Вчера так вообще поймал себя на том, что, если бы смотрел со стороны, принял бы Катю и Машу за сестёр. Как ни крути, а Маша переняла от Сашки её манеры и повадки. Они даже улыбались похоже.

— Болела ты отлично. Я бы точно поверил.

— А тётя Саша не поверила, — нахмурилась дочь.

— Ничего страшного, ты не виновата.

— Па-а-ап, — протянула она и замялась, но всё-таки продолжила: — А почему тётя Саша кричала, чтобы ты к ней не подходил? И про Машу?

— Да так… Не бери в голову.

Дочь заёрзала, и я спустил её на пол. Поднял упавшую куклу и положил на стол. Катька унеслась в комнату, но почти сразу же вернулась. Правда, зачем, я не понял. Я вообще ничего не понимал! В мозгах осталось одно — она собирается замуж. Замуж за Молотова! Едва эти несколько слов складывались в примитивную фразу, воображение дорисовывало оставшееся — её рядом с ним.

Я думал, всё в прошлом, оказалось, даже близко нет. Когда увидел её на пороге квартиры в день рождения Маши, глазам не поверил. Всё та же и совершенно другая. Повзрослела, похорошела, и всё же та же Саша. Моя Саша.

— А если я ещё раз заболею?

— Боюсь, это не поможет. — Я выдвинул стул и присел напротив Катьки.

Она горестно вздохнула. Я коснулся её волос, погладил по голове. Как котёнок, она подалась к моей руке в поисках ласки. Мать ей нужна. Нормальная мать, как… И опять перед глазами замелькала бывшая жена. Раньше бы я и не подумал, что у неё хватит решимости взять ребёнка из детского дома и растить одной, а как оказалось, я сильно её недооценивал. Во всём.