3

– Кто это там скребётся? – спросила Наталья Сергеевна, включая газ на плите. – Дед, что ли, проснулся? Рано пока, пусть обратно ложится.

– Сашка, это ты? – громко спросила Надя.

– Да, – едва слышно донеслось из прихожей.

– С ней всё хорошо? – удивленно спросил я, вставая со стула и направляясь в прихожую.

– Она всегда такая, тихая, медленная… Дочь, всё хорошо? – так же громко задала вопрос Надя.

– Да, – отвечала, как будто стеснительная мышь.

– Привет, солнце, – встретил я Александру и обнял.

Девочка заулыбалась. Она определённо стала старше за этот год и гораздо женственнее, если так можно сказать про девочку тринадцати лет. Но сейчас в её взгляде не было той серьёзности, что была на фотографии. Зато та, казалось, необъятная грусть в глазах стала ещё больше. Она пыталась скрыть её улыбкой, но получалось плохо.

– А сколько времени? Ба, полседьмого! Бабка не успела ужин сделать, дети голодные сидят. Отвлекали всё своими фотографиями. Привет, красавица! – обратилась Наталья Сергеевна к Саше.

– Да она всё равно пока переоденется, три часа пройдёт. Привет, дочка, – Надя обняла и поцеловала Сашу. – Всё нормально?

Александра кивнула. Из неё как будто достали аккумулятор – она всё делала медленно, как будто экономя последние запасы энергии. Взгляд у неё стал слегка более добрый и радостный, но всё равно это не шло в сравнение с тем, каким он был год назад. Я заметил, что кончики её длинных светлых волос окрашены в тёмно-красный цвет, но, несмотря на неестественность цвета, он вполне гармонировал с прической. Александра была очень красива, что-то привлекательное было в этом её грустном, уставшем взгляде, нежной улыбке, на которую у неё, похоже, уходили последние силы.

– Кусь? – этим словом Костя предложил сестре половину мороженного. Сестра отказалась.

– Вот видишь, что сделала? – Надя нежно взяла окрашенные волосы у дочки и продемонстрировала мне. – Я против была, это всё бабушка разрешила.

– А что такого? Хочет ребёнок – ради Бога. Это же не противозаконное что-то или аморальное, – ответила Наталья Сергеевна, переворачивая котлеты.

– Иди переодевайся, ё-моё. Сейчас опять всё грязью своей измажешь. Ой свинья, – Надя выпроводила дочь из кухни.

– Не ласково, – заметил я.

– Да это я так, любя. Ой, коза, вечно грязи натащит, за собой не убирает, живёт, как в хлеву. Ленивая… – Надя протянула последнее слово.

– Вся в мать, – громко отрезала Наталья Сергеевна.

– Да. Но она же должна стремиться, как это говорят… совершенствоваться, во.

– А мать её должна? – улыбнулся я.

– Да куда мне? Пенсия через пару лет, ну, пару десятков лет.

– И что теперь, лежи-отдыхай?

– А почему нет? Заслужила же. Сашка! – Надя внезапно крикнула. – Ты там уснула? Ой, ленивец растёт.

Александра, переодевшись, вернулась на кухню.

– Опять свои лохмотья надела. Как дела на танцах? – спросила Надя.

– Да нормально. Игорь снова не успевает, ничего он не может! Нелли уже устала ему замечания делать. Новые элементы учили сегодня, так до него, похоже, не доходит. Юрка всё занятие прыгал и скакал. Из-за вчерашнего дня рождения своего, что ли? Зато конфетки всем раздавал… – у Саши вдруг откуда-то появилась энергия, чтобы говорить. Она заметно приободрилась, грусть-печаль из глаз ушла, нежность, впрочем, тоже. Её мимика стала более выразительной, она даже при общении задействовала жестикуляцию.

– Юра – это такой толстенький? – уточнила Надя, которая внимательно слушала дочь.

– Ага, он. Хочу уже поскорее на соревнования в Москву. Мы же действительно сможем у всех выиграть! Даже Игорь не помешает. Хотя он, похоже, старается, чтобы мы без него поехали. Нам же видео сделали! Две недели назад снимали. Так круто получилось! Сейчас покажу. – Саша достала смартфон и включила видео: – Вот Игорь же здесь почти лучше всех. Почему он последнюю неделю представляется?