Отверженная истинная короля-дракона Адриана Дари

1. Глава 1. Все не так

— Ты сейчас же покинешь замок и больше никогда сюда не вернешься, — слышу я внезапные, но раздирающие душу слова моего мужа. — Ты мне надоела.

Оступаюсь и чуть не падаю, когда Эргарн произносит это вместо приветствия после возвращения из долгого похода.

Смотрю в такие теплые раньше глаза и не вижу ничего, кроме равнодушия. В их бесконечной темноте нет ни малейшей эмоции до тех пор, пока словно из ниоткуда рядом с ним не появляется миниатюрная брюнетка.

Мой муж скидывает со своих широких плеч дорожный плащ с красным бархатным подбоем и подает ей свою крепкую ладонь, как это часто делал для меня. В каждом движении сила, ощущение властности.

Когда Эргарн переводит на девушку взгляд, на его мужественном лице с высокими скулами и упрямым подбородком появляется обожание.

Но не меня. Той. Другой.

Девушка чем-то похожа на меня: такая же хрупкая фигура, такие же длинные черные волосы… Но во взгляде, брошенном на меня, торжество и жесткая издевка.

Боль во мне пульсирует вместе с кровью, растекается по венам. Я не верю. Эргарн не может так со мной поступить.

— Эргарн, но…

— Прекрати ныть, — бросает небрежно он. — Собирай свои вещи. И выродка своего забери с собой, ко мне он не имеет ни малейшего отношения.

В груди все сжимается от боли, не могу вдохнуть. Пальцы судорожно сжимают платье, в глазах темнеет? А потом…

Я громко вскрикиваю и резко подскакиваю на кровати. Сердце бешено бьется, будто вот-вот выпрыгнет из груди, во рту сухо, так что язык к небу пристает, в глазах разноцветные круги, за которыми я едва различаю очертания своей комнаты.

Серый свет пасмурного дня наполняет помещение, за окном медленно спускаются пушистые снежинки, в углу чернеет догоревший за ночь камин. Мне сразу же становится холодно, потому что ночная рубашка намокла от испарины, пробившей меня из-за сна.

Сползаю с кровати, чтобы стянуть с себя прилипшую одежду. Переодеваюсь, накидываю сверху теплый халат, плотно затягивая пояс, и подхожу к окну.

Подъездная дорога запорошена снегом так, что даже на коне проехать будет сложно. Пора возвращаться к управлению замком, достаточно уже провела времени вдали от всех дел, восстанавливаясь и занимаясь только сыном.

В первую очередь стоит отдать указание поскорее расчистить дорогу. Жду. Очень-очень жду возвращения мужа из похода.

Но на сердце все еще неспокойно из-за сна, как будто он заронил в мое сердце зерно сомнения. Это же всего лишь кошмарный сон, ведь Эргарн никогда бы так со мной не поступил. Ни со мной, ни с нашим сыном. Точно не после этого счастливого года, проверенного вместе. А то, что снится всякий бред — это просто усталость и переживания.

Пытаюсь себя в этом убедить и ищу объяснения. Судя по последнему письму, Эргарн вот-вот должен вернуться, но моя метка молчит, вот я и беспокоюсь. Что могло его задержать? Что могло произойти?

Рядом в кроватке слышу тихое сопение и шорох. Подхожу к сыну и поправляю сползшее одеялко, но Фейр, наш с Эргарном сын, открывает глазки, и его ротик растягивается в очень милой, хотя еще и неосознанной улыбке. На душе от этого становится тепло и радостно. Беру его на руки, прижимаю к себе и шепчу ему на ушко, что мы с папой его очень сильно любим.

Муж ещё не видел Фейра, но в последнем письме ему как раз рассказали о рождении сына. Сама я не могла написать — была слишком слаба для этого, перо просто выскальзывало из пальцев.

Тишину утра разрывает дребезжащий звук цепи, опускающей подъемный мост. Малыш вздрагивает и начинает тихонько похныкивать и беспокойно ворочаться.

— Тш, милый, это, наверное, папочка приехал. Уверена, что он очень хочет с тобой встретиться, солнышко мое, — мягко покачивая, успокаиваю Фейра я. — Идем его встречать?

Провожаю взглядом опускающийся мост и, сетуя про себя о том, что не успели расчистить дорогу, спускаюсь на первый этаж, в холл. Каменный пол, прикрытый только тонким шерстяным ковром, холодит ноги сквозь тонкие домашние туфли, а под халат забирается сквозняк от непрогретого еще помещения: зима в этом году пришла раньше обычного, еще не все успели приготовить. А мне было не совсем до этого, пока я отходила от тяжелых родов.

К сожалению, мой магический резерв слишком мал, поэтому все время беременности мне приходилось нелегко, и я мучилась от магии, которую перенял ребенок. Никто не был уверен, справлюсь ли я, выживу ли я в родах.

Но я смогла. Мысль о Эргарне и нашем малыше придавала мне сил и намерения выжить, поэтому я молилась богам, и они помогли мне. Всего за месяц я встала на ноги, и теперь сама, лично хотела встретить своего мужа из похода.

Прижимаю к себе Фейра, как могу быстро спускаюсь и выхожу к входной двери. Створка открывается, впуская внутрь морозный воздух и несколько снежинок, которые быстро тают. Я задерживаю дыхание, готовая кинуться в объятия мужа, но на пороге появляется не он.

— Срочное донесение от Его Величества, — громко сообщает вошедший, снимая шапку, запорошенную снегом, который падает на пол.

Здесь же, в холле собирается прислуга, а также Главный советник с Верховным жрецом, которые так же как я, ожидали скорого прибытия моего мужа.

— Докладывай, — командует советник и бросает на меня странный взгляд.

В груди уже заранее появляется такой же ледяной, как снег за окнами, ком тревоги. Где мой муж? Что с ним? Я застываю, дрожащими руками прижимая к себе младенца.

Гонец достает из-за пазухи свиток и разворачивает его:

— Я, король Морравии Эргарн Третий, властью, данной мне богами, приказываю: мою жену, Эйлис, осудить за черное колдовство и приворот короля, лишить метки истинности, а затем казнить ее и ее новорожденного ребенка. Все упоминания об Эйлис стереть из всех летописей, а любое упоминание о ней приравнивать к государственной измене.

Шепот потрясения прокатывается по присутствующим, и только советник и жрец остаются невозмутимыми. Они задают только один вопрос:

— Срок исполнения?

— Привести в исполнение немедленно, — громом звучит голос гонца.

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в сложную и запутанную историю Эйлис и Эргарна.

Мне очень важен ваш отклик! Ведь я пишу для вас, мои любимые читатели!

Сейчас познакомимся с главными героями истории:

Эргарном Третьим, королем, драконом и мужем

и Эйлис, его истинной и женой

Приятного чтения! Обнимаю, ваша Адриана!

2. Глава 2. Предложение

О, боги! Сердце ухает в пятки, я забываю, как дышать и даже говорить. Я же ослышалась? Такого же не может быть, правда?

— Позвать сюда солдат, — распоряжается Главный советник.

Я прижимаю к груди Фейра и медленно пячусь. Нет. Не может быть… Эргарн же не может…

— Держите ее! — теперь уже отдает приказ, ворвавшимся стражам жрец. — Ведите ее в королевскую часовню.

— Стойте! — пытаюсь оправдаться я. — Это все неправда! Я ничего подобного не делала!

— Сейчас боги рассудят нас, — бесстрастно отвечает жрец. — Ритуал очищения покажет, настоящая у тебя метка, или ты использовала черную магию, чтобы втереться в доверие к королю.

Уже в тот момент мне становится ясно, что я не смогу ничего доказать: этот ритуал — это дорога в один конец, название которому — смерть.

Меня тащат через холодный неотапливаемый переход в семейную часовню. Все тело пробивает дрожь от ледяного дыхания витражных окон, через которые проникают зимние ветра. Но я стараюсь посильнее прикрыть малыша, чтобы он не простудился.

Пытаюсь вырваться, но пальцы стражи лишь сильнее сжимаются на моих плечах, а сил едва хватает, чтобы перебирать ногами. Внутри разливается горечь и страх, которые замораживают душу сильнее, чем зимняя стужа.

Может, это тоже сон? Может, я сейчас проснусь, и все окажется неправдой?

В саму часовню, кроме жреца и меня, входят Главный советник, солдаты, которые меня держат и экономка с камердинером мужа как свидетели. Меня буквально выталкивают на середину зала и ставят на колени перед алтарем.

Экономка забирает у меня Фейра. Я кричу, кидаюсь к ней, чтобы вернуть ребенка, но советник резко дергает меня за руку и швыряет к ногам Верховного жреца.

Голова кружится, в глазах темнеет, а к горлу подкатывает тошнота от слабости и напряжения.

— Пусть ритуал очищения откроет нам всем правду, использовала ли обвиняемая Эйлис черную магию, чтобы сотворить поддельную королевскую метку и приворожить короля, или нет, — громко объявляет жрец и достает из футляра на алтаре бутыль с ярко-алой жидкостью. — Если очищающее зелье уничтожит метку, то вина обвиняемой будет доказана!

По команде советника стражи снова хватают меня и крепко фиксируют на полу, как какую-то воровку или детоубийцу. Жрец смыкает свои длинные холодные пальцы вокруг запястья моей левой руки, где золотом сверкает метка мужа, и начинает нараспев зачитывать слова молитвы.

— Нет, пожалуйста! Это ошибка! — кричу я, но понимаю, что в этом мире мужчин, что бы я ни сказала, все это останется пустым звуком.

Единственный, кто прислушивался ко мне, кому я была небезразлична — мой муж, который…

С шипением на мое запястье льется зелье. В первые мгновения я чувствую только обжигающее прикосновение, похожее на раскаленный металл, а потом боль сокрушительной волной растекается по всему телу. Я выгибаюсь, в глазах сначала чернеет, а потом краснеет. Слышу крик, но не сразу понимаю, что это кричу я. Жидкость медленно разъедает кожу, вытравляя вместе с ней метку.