Да что люди? Даже дикие свиньи мешают казуарам жить, и происходит это тысячелетиями. Свиньи топчут и жрут огромные казуарьи яйца, гадят в гнёздах, пугают птенцов до смерти. И это при том, что казуары – третьи по размеру птицы в природе. И могут проткнуть своим двенадцатисантиметровым когтем с разбегу кого угодно. Просто дикие свиньи Sus scrofa (Linnaeus, 1758) умеют ловко уворачиваться, и их намного больше.

День, радикально изменивший жизни сотрудников лаборатории по выдаче сертификатов на продукты питания, начинался обычно. Утро не предвещало ничего особенного. Львовна появилась часа через два после начала рабочего дня, ближе к обеду. Выражение её лица было сложным. Муренин это заметил, ещё когда начальница проходила мимо его стола, но не придал значения. Вообще, люди с утра не всегда похожи на себя дневных. А тем более вечерних. Довольно долго Инга Львовна возилась в кабинете. Вышла в белом рабочем халате. Такое бывало редко, только когда нужно было имитировать для очередной комиссии проведение химических анализов на неработающих спектрометрах.

– Ну что, – сказала Инга Львовна, – не забыл ещё, как работать с лабораторными животными? Надо на мышах прогнать один препарат.

– Что это вдруг? – Муренин оторвался от книги. – Новый спектакль какой-то? Так далеко наша деятельность ещё не заходила.

– Если бы спектакль! Вроде что-то посерьёзнее. Сергеич распорядился, – ответила Инга Львовна.

– Ничего себе, – Муренин заулыбался и потянулся на стуле.

– Да, вот так. Не забыл, как вводить препарат? Подготовь рабочее место, инструменты, сходи в виварий. Нам мышей привезли, узнай, как там. Срочно заказали животных по высокой цене. Уколы будешь делать прямо здесь, под вытяжкой. Хорошо, что её не вынесли на помойку, даже вроде подключена. Раствор привезли готовый. Уколешь и рассадишь мышей с препаратом по чистым клеткам, я потом их по временным точкам раскидаю.

– Ого, так это надо халат рабочий искать, перчатки резиновые. А шприцы-то есть какие-нибудь? Хотя я в шкафу на верхней полке видел коробки с одноразовыми, не знаю, правда, что там внутри.

– Так, только введи препарат. И никаких лишних вопросов, я сама пока не разобралась. Если по правилам, нужно кого-нибудь нанять, из практикующих. Да и не здесь, конечно, а в настоящей лаборатории. Это против всех правил безопасности. Раньше-то мышей запрещали приносить в комнаты, работали в виварии, сам помнишь. И непонятно, исправна ли вытяжка. Это Сергеич халтурку взял – какие-то аллергены. Ладно, без разницы. Скажем так: дружественная группа по разработке линейки антигистаминов попросила нас провести простой контрольный эксперимент. Органы на образцы брать не будем, чистый опыт на выживаемость. Но умереть мыши не должны – это точно. Сергеич говорит, что простая формальность, мы даже и эффекта никакого не заметим. Какие-то пищевые красители, мышам ничего не будет.

Инга Львовна вытянула сигарету из пачки.

– Ну, поднеси мне зажигалку. Ведь раньше небось воспитанный был, за дамами ухаживал. – Руки у неё немного подрагивали.

– Извините, исправлюсь, – сказал Муренин. – Сейчас подожгу.

– За опыты заплатят сверх, не беспокойся. – Инга Львовна глубоко затянулась. – Даже, может, и хорошо заплатят.

Она помолчала, сигарету не докурила, загасила о пачку бумаги. Это что-то новое: руководительница была аккуратисткой.

– И вытяжки нужно включить. Кажется мне, не всё просто. Но это так, утренние мысли вслух. Паранойя старческая.

– Ага, старушка, – Муренин усмехнулся и попытался поймать Львовну за халат, но та сделала шаг в сторону.

– Дурак.