– Прав ты был, Эдуард Василич, – сказал Аркадий. – Прямо как по писаному прав. Даже время угадал. Смотрю, чешут к тебе уверенно так – плечами двигают, руками загребают. Прямо группа захвата. Боевая пятёрка. А ну валите н-на хер отсюда, срань господня.

– Ты что это, Аркадий? – заблажил родитель. – Ты соображаешь, что творишь? Это дочерь моя! Не смеешь ты в семейные дела встревать! Разбой чинишь, кровавые семена сеешь! Оружием соседям угрожаешь, сотруженикам-собратьям своим! Как ты с ними хлеб преломлять будешь?

– Преломлю как-нибудь. И хлеб, и что другое, если понадобится, – сказал Аркадий. – Сказал бы я тебе, да Ксюха рядом. И перед Ниной неудобно. Воспитанная женщина, три языка знает.

И новым:

– Вы что стоите? Я что-то непонятно сказал?! Вон отсюда. Считаю до трёх, уже два.

Дёрнул плечом и потянул ствол автомата вверх.

Новые Аркадия боятся как огня. Наши крепко уважают, а эти боятся. Только что напирали, а уже в дверях сгрудились-толкаются. Словно и не было ничего и никого.

– И не дай бог кого из вас возле Ксюхи увижу! Или она пожалуется. По корень яйц… ноги вырву! – рявкнул Аркадий им вслед.

– Как ты смеешь?! Я – отец! Семью разрушаешь! А тебя, негодная дочь, овца пакостливая – прокляну! – повысил голос родитель. – И ты, Аркадий, будешь проклят, и вы – те, кои подобно…

– Давайте вы не у нас на кухне будете творить проклятие, – попросил Эдуард Василич. – Мы завтракаем всё-таки. Ступайте, дома займитесь этим богоугодным делом.

Родитель вдруг замолчал. Взгляд его скользнул мимо меня и замер. Я оглянулась – в дверях комнаты стояла воспитанная женщина со знанием трёх языков. В руках она держала автомат. Правильно держала, как положено. Армен с Егором всех учили, но не все запомнили.

Я и не заметила, как она с кухни выпорхнула.

– Нехолосо получилось, – сказала Нина, когда за родителем хлопнула дверь.

– Да чего уж хорошего, – согласился Аркадий.

– Позавтракайте с нами. – Эдуард Васильевич поднялся и выдвинул стул.

– Типа, поработал за еду? А давайте. У вас только и посидишь по-человечески. А что это красное такое? Ксюха делала? Как там Исав в Священном Писании? «Дайте мне красного, красного этого!»

Эдуард Васильевич уважительно поднял брови.

– Ну, я же из евреев всё-таки, – усмехнулся Аркадий. – Люди Книги, не хер собач… Извиняюсь. Пойду руки вымою.

– Остыл омлет, – вздохнула Нина.

– А ничего, – сказал Эдуард. – Ксения, вы же хотели научиться? Вот сейчас и сделаете под моим руководством. Мелко трём морковь…

– На следней тёлке луцце, – возразила Нина.

Верить, конечно, нельзя ни одному слову А договор?

Зачем им договор? Бумажка. Ну, подпишу я, а потом подотрусь – и что, в суд они пойдут? В арбитраж? Разве что признак формального подчинения. Подписал – значит согнулся.

Хотели бы убить – убили бы. Захотят мучить – будут мучить. Зачем эти разговоры с накидыванием словесных петель? Договор-то я прочитал, здесь Бакастов не прав. Я быстро читаю, хорошо запоминаю. Суть документа схватываю за несколько секунд. В школе всегда говорили: «Тебе всё легко даётся, память хорошая».

Может быть. Никогда не понимал, зачем одноклассники параграф полчаса зубрят. Пролистнул тему – и готово.

Хотят они поставок продовольствия и людей в рекруты. Забавно, что взамен со своей стороны обещали «защиту от нападений». Интересно, что они сейчас скажут про защиту? После того, как мы их макнули.

Почему так сложно действуют? Непохоже на них: прилёт, визит, переговоры. Они же привыкли нагибать и ломать через колено. Хотя сначала так и попробовали – два трупа у заграждения. Зачем посылали всего двоих бойцов? Нас нагнуть? Двоих маловато, будь они даже суперсолдатами.