Проблема в том, что Лебедева считала иначе и не упускала возможности доказать мне обратное. Один её взгляд остужал тело до минусовой температуры, покалывал рёбра и высушивал вены. Теперь я нёс напрасное бремя, был награждён карой, за то что не мог ответить ей взаимностью. 

Холодное безразличие стало эффективным лекарством. Я был непростительно жесток, доставлял боль, уповая на то, что девушка одумается, но Снежана охотно принимала вызов и напирала с большей силой.

Чёртова мазохистка! Она рушила все мои планы!   

Наш первый и последний танец стал весомым поводом для беспокойства. Несмотря на слепую влюблённость, Снежане удалось прочитать мои мысли и выявить из них запретные. По неразборчивым сигналам она распознала влечение к Наде, ненароком напугав такой проницательностью.

Я стал более уязвим, а она… рушила все мои планы.

 Устав от пустых домыслов, я выбрал развеяться и заодно присмотреть костюм для скорого выпускного, что красной датой вырисовывался в календаре.

Во дворе я наткнулся на маму и Платона Сотникова. И пусть их поглотила увлекательная беседа, они явно контрастировали на фоне друг друга. В то время как Янковская поправляла садовую шляпку, износившуюся за долгие годы, Платон затягивал шелковистый галстук, вырванный из-под швейной иглы.

Удивительная картина: сокол блеял перед голубкой.

– Сынок? – отвлеклась Александра, растерявшись. – Прости, я не успела приготовить завтрак. Дай мне несколько минут.

Женщина метнулась вперёд, но была остановлена тёплым поцелуем в щёку.

– Не нужно, мам, – благодарно улыбнулся я. – Позавтракаю в кафе.

– Но зачем? Ты предпочёл моим сырникам безвкусную яичницу? Стыдно, молодой человек. Даже если когда-нибудь твоя обезумившая от старости мать начнёт сахарить рыбный пирог, ты должен жевать есть его с неподозрительным удовольствием.  

Я закатил глаза.

– Ты совсем не старая, ма. И готовишь бесподобно. Просто я хочу прогуляться по магазинам, а их расстановка по «Эдему» напугает любого пешехода. Мне нужен костюм. Ты ведь хочешь, чтобы твой сын выглядел безупречно?

– Ты всегда безупречен, милый, – улыбнулась она. – Несмотря на то, что бываешь смертельно невыносим.

В эту секунду откашлялся Платон, пожелав разбавить разговор.

– Хочешь отправиться в центр? – спросил он, а после подкинул мне связку ключей. – Чёрный мустанг на заднем дворе. Никакой сигнализации и полный бак топлива. Негоже безупречному стирать каблучки, верно?

Осознав в чём дело, я поразился его щедростью.

– Вы самый крутой кент, знаете? Я не останусь в долгу.

Сотников провёл пальцем по седеющей щетине.

– Если «кент» – это не оскорбление, то ты ничего мне не должен. Насладись поездкой, парень. А я рискну напроситься на фирменные сырники твоей матери, – он перевёл взгляд на Александру, которая не могла отказать. И когда я говорю «не могла», то подразумеваю «не хотела показаться неприличной, пусть отчасти желала».

 Как и следует натуре любого любящего родителя, Александра согласилась на нечестную сделку, а я тем временем высекал по гладким дорогам «Эдема», наслаждаясь тёплым ветром и потрясной музыкой в магнитоле.

  Teach me tiger how to kiss you…  Wah wah wah wah wa…  

Я был максимально прост в покупках, поэтому приобрёл желаемое в первом попавшемся мне бутике – самый чёрный костюм на витрине. Оставшееся время наслаждался поездкой, скоростью, минутной свободой от проблем, пока молодой организм не потребовал подкрепления. Тогда я остановился возле невзрачного кафе за пределами «Эдема». Серый фасад напомнил мне о жизни, которую я стал забывать.

– Что желаете? – поинтересовалась девушка, когда я уткнулся в меню.