Осколки историй. Акт первый: Городок под куполом Вячеслав Рудик
Пролог.
Часть 1.
Во тьме, не имеющей границ, существовала комната – без стен, без окон, словно парящая в самом сердце пустоты. Редкие свечи рассыпали по полу зыбкие отблески, тени дрожали, словно живые. Воздух был напитан терпким запахом горячего воска и старого пергамента.
За массивным столом, усыпанным разбросанными листами, восседал господин. Его облик походил на гостя маскарада в императорском дворце: парчовые одежды, затканные золотыми нитями, сияли в неверном свете, драгоценности мерцали, словно пойманные в плен звезды. Однако вместо маски его лицо скрывала задумчивая хмурость.
Он водил по бумаге гусиным пером, выводя витиеватые строки, но вскоре остановился, раздраженно вздохнул и отшвырнул инструмент в сторону.
– Какого демона я решил, что писать Историю этим будет «стильно»? – пробормотал он, вытаскивая из кармана золотую шариковую ручку. – Кто вообще придумал эти неудобные штуки?
Бормоча себе под нос, он вернулся к работе. Перо больше не скрипело, но слова продолжали течь, рождаясь в воздухе вместе с голосом, в котором звучала легкая гордость.
«…И вот Герой встал перед своими преданными соратниками. Здесь был падший император с жалкими остатками некогда несокрушимой армии. Пустынные цари, явившиеся с легионами, гонимыми ветрами бесконечных песков. Ханы, возглавлявшие несметные орды кочевников, воины диких племен, бродяги, наемники, отверженные – все, кто верил, что этот мир еще можно спасти. Они знали: за их спинами нет ничего, кроме пепла. Впереди – единственный бой, который решит все».
– Пустота меня возьми, как же это красиво, – пробормотал господин, ухмыляясь.
«Их враги стояли напротив, заполнив горизонт сплошной чернотой. Пустынные призраки, всадники на роговолках и пауканах, живые мертвецы, разбойники, твари без лиц и имен. Они двигались, как тень, бесплотные, но неумолимые. Над ними возвышался Злодей – черный дракон, оскаливший клыки. Темное пламя клубилось в его глотке, готовое разразиться бурей уничтожения».
Перо, точнее – ручка, пробежалась по страницам чуть быстрее.
«Герой сделал шаг вперед, его голос взметнулся над строем:
– Друзья! Мы стоим здесь вместе – и это уже победа! Пусть враг превосходит нас числом, пусть страх сжимает сердца, но если сегодня нам суждено пасть, мы падем с честью! Я отдаю жизнь за вас, за наш мир и за…
(За что же?.. Нужно будет обдумать получше)
Герой повернулся к женщине, в глазах которой отражалось пламя факелов. Он заключил ее в объятия, коснулся губами ее губ и прошептал:
– Я буду помнить тебя даже за гранью смерти.
Она всхлипнула и, касаясь его лица, ответила:
– А я тебя, любовь моя…
Герой пожал руки друзьям, обменялся последними словами, затем резко обернулся и поднял меч:
– Строиться! Они идут!
И волна тьмы обрушилась на них.
Первые удары сотрясли равнину. Войска Героя, словно морские скалы, выдерживали натиск, но враг хлынул, как разбушевавшийся шторм. Сталь встречалась со сталью, магия вздымала небо в разрывах пламени и молний, крики боли смешивались с боевыми речами.
Но это была лишь завеса.
План не был в том, чтобы победить. План был в том, чтобы удержаться… ровно настолько, чтобы Герой мог сделать шаг навстречу своей судьбе.
Он сорвал с себя плащ, обнажая сияющий доспех, исполосованный шрамами прежних битв. Вытянул меч, пылающий в отблесках крови, и с вызовом поднял его к небесам.
– Сразись со мной, мерзкая ящерица!
Дракон взревел, взмывая ввысь. Его крылья сотрясали воздух, когти раздирали небо, а глаза сочились бездной древней тьмы.
– Какой шикарный момент! – бормотал господин, строча дальше.
**«Герой закрыл глаза, ощущая, как в нем пробуждается Сила Пламени. Горячая, неудержимая, обжигающая. Пламя окутало его тело, вырастая за спиной алыми крыльями, сверкающими в ночи. Он стал живым факелом, устремившимся ввысь – туда, где ждал его враг.
И небо раскололось.
Дракон изрыгнул поток черного пламени, но Герой рванулся сквозь него, разрезая темную бурю, неведомой яростью устремляясь к цели. Их столкновение взорвало воздух, молнии хлестнули по небу, свет и тьма сошлись в едином вихре.
И вот меч Героя, пропитанный пламенем, вонзился в грудь чудовища.
Рев сотряс воздух, и время будто замерло.
А затем – темное тело рухнуло вниз, словно комета, увлекая за собой героя.
И мир застыл в безмолвии».
– Да! – воскликнул господин, хлопнув ладонью по столу. – Просто потрясающе!
Но тут он нахмурился.
– Хм… Нужна концовка… И мораль. Настоящая История не может обойтись без нее. Может «Большая сила рождает большую ответственность» ?..
Пальцы постучали по краю стола, сопровождая размышления. В этот момент снаружи донесся нарастающий шум.
– Иггеардрриль! Иггеардрриль!
Толпа взывала к нему, требовала его. Господин ухмыльнулся.
– Они уже заждались. Ну что же…
Он отложил ручку, взмахом руки загасил свечи и распахнул дверь.
– …я придумаю оставшееся на ходу.
И с этими словами бог Представлений шагнул в свет.
Часть 2.
Всё, что существует в бесконечных мирах, неизбежно попадает в рассказы, повести, басни, пословицы и прибаутки – в саму ткань повествования. Пока о предмете или событии не сказано, не записано и не передано другим, они как будто не существуют. Но стоит кому-то узнать о них – и вот поведанное уже заняло своё место в сознании, обрело вес, стало частью Историй Мироздания.
Боги любят истории. Боги живут историями. Они рассказывают их друг другу – и в эти мгновения сюжеты обретают плоть, становятся реальностью, зарождая новые Истории. Пока кто-то помнит их, описанные сущности, имена и события продолжают существовать. Но как только История забыта – исчезает всё, что было ею соткано. Таков всеобщий закон. Боги же хранят память обо всех Историях, ибо никогда ничего не забывают. В этом их суть и их проклятие. Они жаждут новых рассказов, ибо для бессмертных, над которыми не властно время, лишь новые сюжеты, неожиданные повороты, интриги и драматические переходы способны придать смысл их существованию.
В имперской академии ходит теория: боги и есть Истории, рассказанные людьми в началах времён. Однажды Истории осознали себя – и обрели воплощение. Есть и другая гипотеза: боги существовали всегда. Они создали людей, чтобы те служили им источниками новых Историй. А когда повествования становятся предсказуемыми, когда уходит новизна, боги встряхивают мир, приносят перемены, наблюдая, как человечество реагирует на хаос.
Оставим философские споры мудрецам в пыльных мантиях и перенесёмся в Саталию – город богов.
Простому смертному трудно описать это место. Оно переменчиво: то перед тобой сияющий град на холме из белого камня, то затопленная деревня в низине, а в следующий миг – раскалённая пустыня, где в небеса уходят зубчатые башни. Саталия меняется бесконечно, но в этом её постоянство. Даже имя города изменилось в тот миг, как я его узнал, но ради удобства повествования оставим его таким. Я также позволю себе использовать привычные смертным слова – комната, одежда, колонны – и упрощать некоторые описания, чтобы читатели могли представить происходящее. Прошу простить эти вольности.
В тот день город был особенно наряден. Разноцветные знамёна развевались на улицах – в этот раз боги решили отмечать своё присутствие именно так. Мраморные колонны вздымались ввысь, приобретая невообразимые оттенки и формы. Улицы изгибались под немыслимыми углами, то сужаясь до размеров игольного ушка, то расширяясь до океанических просторов. Но все дороги вели к одной точке – сцене, чьи эпические декорации пока ещё скрывала тяжёлая ткань.
По периметру сцены мерцали факелы, их пламя отмеряло время до начала представления. Как только догорит последний – начнётся грандиозное действо.
Саталия замерла в ожидании.
С мига-на-миг (а может, с года-на-год – ведь в городе богов время понятие зыбкое) бог Представлений Иггеардрриль должен был представить новую Историю. Никто не знал, о чём она, но одно было ясно: если это творение самого Иггеардрриля, оно будет величественным. Даже самые занятые боги отвлеклись от своих дел, замолкли, затаили дыхание.
Все, кроме двух богов, которые шли сейчас по коридору по направлению к сцене.
– Друг мой, ты сегодня необычайно весел, не в пример тебе вчерашнему. – обратился из-под строительной каски в сторону собеседника Пстой – бог предусмотрительности. Его пиджак топорщился на толстом коротком теле от множества предметов, которые были напиханы по одному ему известной системе в многочисленные кармашки. Как наружные, так и внутренние. Штаны из зеленой шерсти волочились штанинами по полу, и по полу же за ним волочились привязанные к поясу цепями сундук, зонтик, палатка, лодка и прочие важные для запасливого путешественника вещи. Похоже, что ему это ни капли не мешало и не ограничивало его действия.
– О, это так заметно? Интересно… – медленно протянул его спутник, высокий бог, облачённый в рваный чёрный плащ. Его лицо, похожее на пятно густой тьмы со случайными узорами, меняло форму и рисунок, словно не желая останавливаться на одном облике. Его звали Разл, и он был богом случайности.
– Да ещё как! – настороженно заметил Пстой. – Расскажи, что тебя так радует? Это что-то полезное? Смогу ли я этим воспользоваться?
– Нет, это не вещь, – в голосе Разла слышалась улыбка, хоть его черты не выдавали эмоций. – Но раз уж ты заметил… Ты ведь знаешь, чего все ждут? Истории Иггеардрриля. Этот напыщенный павлин ходит, задрав нос, и вся Саталия прильнула в ожидании.
