Оскал рампы Пётр Бем

Театр – это особое пространство, где загораются мечты и оживают фантазии. Между рядами кресел бродят тени минувших эпох, оставляя след воспоминаний прошлых спектаклей. Стены хранят секреты, пережившие поколения артистов, которые наполняют театральные залы духом творчества и вдохновения. Скрытые коридоры шепчут истории великих побед и горьких поражений, а каждая декорация хранит воспоминания о моментах восторга и разочарования.

Среди каменных громад старинных зданий и широких проспектов современного города выделяется одна особая точка притяжения – Берлинская опера. Возвышаясь над улицами немецкой столицы, здание впечатляет своими масштабами и архитектурой, притягивая внимание всех любителей прекрасного искусства. Внутри же скрывается целый мир страстей, эмоций и переживаний. Под огромными потолочными сводами разыгрываются драмы, комедийные эпизоды сменяются трагическими картинами, любовь борется с ненавистью, а добро противостоит злу.

Каждый вечер двери распахиваются навстречу верным поклонникам искусства. Тысячи глаз устремляются к освещённой сцене, ожидая чуда. Зрители ждут начала представления, предвкушая погружение в волшебный мир музыки и движения. Именно здесь публика осознаёт всю силу театрального действа, способного перенести её в иную реальность, наполненную гармонией звуков и красок.

Это был обычный солнечный день, и он, казалось, не сулил молодой балерине Нелли Рихтер ничего плохого. Пройдя знакомыми тенистыми аллеями парка Тиргартен, девушка подошла к массивным дверям знаменитого берлинского театра раньше обычного часа. В воздухе витало ожидание перемен, и она ещё не знала, насколько судьбоносным для неё станет этот день.

Нелли ступила внутрь зала, почувствовав знакомый запах старого дерева и пыли. Всё вокруг казалось таким знакомым и родным, однако сегодняшнее утро таило особую энергию. Она спешила пройти мимо зрительного зала и попасть за кулисы, где репетиция должна была начаться совсем скоро.

Едва успев войти в гримёрную комнату, Нелли замерла на пороге. Что-то было не так… На маленьком столике, рядом с привычной косметичкой, неожиданно появился роскошный букет тёмных цветов. Чёрные розы… Их тонкие стебли колыхались в полутьме, бросая причудливые тени на потолок. Листья отбрасывали холодный блеск, создавая впечатление призрачных существ, вышедших из-под кисти мастера готической живописи.

Откуда появились эти цветы? Почему именно чёрные розы? Глаза девушки сузились от тревоги, а ладони покрылись испариной. Внезапно возникшее чувство беспокойства пробежалось холодком по спине.

Рядом с букетом лежала записка, аккуратно сложенная пополам. Нелли взяла её в руки и развернула. Почерк был изысканным, старинным, словно написанным пером. Но содержание записки оставляло больше вопросов, чем ответов.

Нелли перечитывала записку снова и снова, тщетно пытаясь разгадать смысл таинственного послания.

«Наверное, это какой-то фанат, – неуверенно предположила она, стараясь убедить саму себя. – Хотя, честно говоря, такие цветы выглядят довольно мрачно. И эта записка… Она как будто намекает на что-то важное, но что именно – непонятно».

Она аккуратно положила записку обратно на стол и взяла одну из роз. Лепестки оказались удивительно мягкими и гладкими, но от них исходил странный холодок, словно они никогда не видели солнечного света. Нелли поставила букет на полку и попыталась сосредоточиться на подготовке к репетиции.

Свет внезапно замигал и погас. В гримёрной раздалось едва уловимое шуршание.

– Здесь кто-то есть? – громко спросила она, поднимаясь со стула и напрягая слух.

В ответ – лишь густая тьма и звенящая тишина. Слышен был только стук её собственного сердца. Нелли понимала, что выглядит немного нелепо, но страх заставлял её действовать.

– Вы не выйдете отсюда, пока я не разрешу! – выкрикнула она, чувствуя, как адреналин бурлит в крови. – Если вы не отвечаете, значит, вы просто жалкий трус! Я сейчас вас разоблачу! – Она чиркнула спичкой…

Маленькое пламя осветило гримёрную. Никого. Нелли быстро осмотрела шкаф, заглянула в уборную… Пусто.

Свет вновь замигал и наполнил комнату слабым светом. Несколько минут Нелли стояла неподвижно, внимательно осматривая помещение.

– Хм… – задумчиво протянула она, пытаясь разобраться в происходящем. – Неужели я теряю рассудок?

Девушка сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Сердце всё ещё гулко билось, но она старалась взять себя в руки. Всё вокруг оставалось прежним – гримёрная была пустой, и не раздавалось ни единого звука. Но чувство, что за ней кто-то наблюдает, не исчезало.

– Возможно, это всего лишь нервы перед выступлением, – тихо сказала она себе, надеясь найти простое объяснение. Тем не менее, мысли о странном букете и таинственной записке не давали покоя.

Снова усевшись за столик, Нелли принялась наносить макияж. Нужно было сосредоточиться на предстоящем выходе на сцену, ведь сегодня многое зависело от её выступления. Однако руки слегка дрожали, когда она брала кисточку для подводки глаз.

Внезапно дверь гримёрной скрипнула и открылась. Нелли мгновенно обернулась, ожидая увидеть кого-то на пороге, но там никого не оказалось. Дверь медленно захлопнулась сама собой, издавая лёгкий щелчок замка.

– Что за дьявольщина происходит?! – вырвалось у неё, и она вскочила со стула.

Но не успела она сделать и шага к двери, как свет снова замигал и вскоре совсем погас, окутав комнату густой темнотой. Теперь в ушах звучал странный шёпот, словно исходящий сразу со всех сторон. Дрожащим от страха голосом Нелли вскрикнула:

– Кто здесь?

Тишина обрушилась на неё тяжёлым грузом. Казалось, она таит в себе нечто зловещее, готовое выпрыгнуть наружу в любой момент. Девушке стало ясно, что оставаться в гримёрной опасно. Она рванулась к двери, на ощупь отыскивая замок, но тот не поддавался.

– Нет! Отпустите меня! – закричала она, судорожно дёргая дверную ручку.

И тогда, прямо позади неё, раздался низкий, хриплый голос:

– Ты никуда не денешься, пока я сам тебя не выпущу…

Сердце Нелли остановилось. Она резко обернулась, но в кромешной тьме невозможно было различить даже силуэт говорящего.

Дверь вдруг открылась… Нелли вышла, не зная, что делает и куда идёт. В какой-то момент её сумбурного шатания в лицо ей пахнуло холодным воздухом. Она шла до тех пор пока не встретила рабочих, склонявшихся над подобием носилок, накрытых белой простынёй.

– Скажите, пожалуйста, где сцена? – спросила она одного из этих мужчин.

– Там… – показал пальцем он. – А теперь позвольте нам пройти.

Нелли машинально спросила, показывая на носилки:

– Что это?

– Это нечто вроде трупа, который участвовал в предыдущем спектакле, – сказал рабочий в ответ.

Нелли вежливо посторонилась, пропуская процессию, сделала поклон и продолжила путь. Через некоторое время она услышала знакомый голос, раздавшийся откуда-то сзади.

Это была Хильда, одна из балерин труппы. Она уступала Нелли в таланте, но, конечно, самой себе в этом не признавалась. Хильда была убеждена, что вокруг неё плетётся заговор завистников, и часто повторяла, что у неё есть тайный враг, стремящийся уничтожить её карьеру. Однако уверяла всех, что она не из тех, кто позволит дать себя в обиду.

На самом деле, если интриги и существовали, то их авторшей была сама Хильда, направлявшая их против Нелли, которая даже не подозревала об этом. Успех Нелли больно ранил её самолюбие.

– Нелли! Нелли! – позвала Хильда, настигая её. – Тебя уже ждут… Пойдём скорее!

– Хорошо, хорошо, иду! – откликнулась Нелли, ускоряя шаги.

Артисты спешили в разных направлениях: одни направлялись к сцене, другие – в гримёрные. Крики рабочих сцены переплетались с раздражёнными командами начальников различных служб, создавая привычную театральную суету. Кто-то приносил декорации, кто-то закреплял их громкими ударами молотков. Все двигались стремительно, будто надвигалась какая-то катастрофа, угрожающая самому театру и всему миру. Театр гудел, как огромный улей. Среди общего шума особенно выделялся голос светорежиссёра, который неоднократно выкрикивал одно и то же имя:

– Пауль! Пауль Руте! – голос светорежиссёра становился всё громче и нетерпеливее.

– Я здесь! – наконец отозвался молодой человек.

– Где ты, чёрт возьми, околачиваешься? – раздражение в голосе светорежиссёра достигло пика. – Тебе давно пора быть на своём посту, а ты всё с женой своей шушукаешься! Ты что, забыл, что управляешь освещением?

– Бегу! Бегу…

Жена Пауля, Хильда, была той самой балериной, которая недолюбливала Нелли и за её спиной плела интриги. Пауль, будучи человеком мягким и податливым, всегда шёл на поводу у своей жены. Он во всём потакал ей, словно покорённый раб, и Хильда умело использовала это в своих интересах, манипулируя мужем почти так же ловко, как и своими балетными туфлями. Пауль, в свою очередь, воспринимал своё положение с каким-то странным удовольствием, считая, что именно такая роль делает его особенным в глазах Хильды.

В театре, где каждый шаг сопровождается конкуренцией и борьбой за внимание, Пауль чувствовал себя полезным инструментом в руках своей властной супруги. Он не задавался вопросом, правильно ли поступает, поддерживая её интриги, – для него важнее было угодить Хильде, чем думать о последствиях своих действий.