Она колебалась несколько мгновений, потом промолвила:

– Хорошо. Только я не могу идти быстро. Что-то с ногой.

– Позволите посмотреть?

– А вы еще и врач?

Подозрительная какая!

– Вы не представляете, сколько всего должен уметь лесник, – он постарался скрыть иронию.

Она немного поколебалась, потом вздохнула:

– Выбор у меня невелик. Меня зовут Илкер Лаксме, я горничная фрейлины ее высочества. Вы можете посмотреть, что у меня с ногой, – величественно разрешила она.

Он шагнул ближе и склонился к ее башмачкам. Едва касаясь, ощупал щиколотку, а потом резко, без предупреждения дернул. Девушка вскрикнула, но Ялмари уже отступил, чтобы дать ей возможность прийти в себя. Она повертела ногой, потом промолвила:

– Да, так гораздо лучше. Благодарю, – машинально поправила кудрявую прядку, выбившуюся из прически.

– Могу я предложить вам руку? – он по-прежнему стоял поодаль, даже не пытаясь приблизиться.

– Не стоит, – на этот раз решительно отказалась она. – Я пойду следом за вами, если вы не против.

Он тут же развернулся и пошел вперед, сдерживая шаг, чтобы девушке не пришлось бежать. В тишине, прерываемой лишь шумным дыханием Илкер, которой, кажется, нелегко давалась дорога после падения, они прошли около получаса. Когда вдали показался тракт, стало гораздо светлее. Деревья здесь росли реже и не мешали заходящему солнцу освещать путь. Еще немного – и под ногами оказалась мощеная дорога.

– Вот и всё, – Ялмари остановился и повернулся к девушке.

– Слава Эль-Элиону, – Илкер на мгновение подняла глаза к небу. – Благодарю, сударь Орнер…

Они стояли друг напротив друга. Наконец можно было разглядеть «ведьмочку» повнимательней. Лет восемнадцать. Не красавица в общепринятом смысле, но какая-то изюминка есть: нос чуть курносый, еле заметные веснушки, пытливые карие глаза и кудряшки, не желающие лежать в прическе. Сейчас они и вовсе разлохматились. Рассматривает его тоже с любопытством. Ну да, такую куртку еще поискать надо, как и шляпу. Вряд ли во всем Энгарне сыщешь. Разве что на побережье…

Самое время было попрощаться и уйти, но он зачем-то снял шляпу и с легкой усмешкой снова взглянул на девушку, желая увидеть ее реакцию.

Однако в лице Илкер ничего не изменилось. Она смотрела на него всё с тем же искренним любопытством, как будто чего-то ожидая.

Неужели? Во дворце есть горничные, которые не знают, кто он?

От этой мысли стало весело, и он широко улыбнулся:

– Недавно служишь во дворце? – полуутвердительно поинтересовался он, неосознанно переходя на «ты».

– Две недели, – она склонила голову на бок и перекатилась с носка на пятку и обратно. – Это так заметно?

– Есть немного, – хмыкнул Ялмари. – До Жанхота сама доберешься?

– Конечно. Спасибо!

– До встречи! – по-доброму усмехнулся он и, нахлобучив шляпу, ушел в лес, не оглядываясь.

– До встречи… – услышал он за спиной, а потом тихое: – Чудной!

Деревня недалеко от Биргера

В спокойную жизнь ворвалось что-то непонятное, необъяснимое. Сначала стали беженцы появляться. Немного. То тут, то там. Появлялись на короткое время: усталые, в пропыленной одежде, с небольшим скарбом в руках или на телеге, с печальными черными глазами, настороженно глядящими на каждого встречного. Они будто ожидали нападения, а потом растворялись в Энгарне, будто их и не было. А следом появились тревожные слухи о том, что оборотни стали нападать на людей. Все знали, что где-то в северных лесах живут оборотни. Но энгарнцы никогда туда не ходили. Люди оборотней не трогали, а оборотни – людей. Вот и славно. Но едва началась неделя полнолуния, как из уст в уста потекла молва: в деревеньке ближе к Рыжим горам несколько семей порвали. Так порвали, что людей при виде этого зрелища наизнанку выворачивало.