И вот – она.

Кристина.

Стоит чуть в стороне, в длинном пальто, шарф аккуратно закручен вокруг шеи, глаза ищут. И когда она замечает меня – всё вокруг исчезает. Только она и её улыбка. Такая, от которой хочется остановить время.

Я бросаю сумку и иду к ней. Нет – бегу. Она смеётся, открывает руки, и я прячу в них два дня одиночества, все разговоры по переписке, все сны без неё.

Мы стоим в объятиях, не двигаясь, пока мир мчится мимо.

– Ты пахнешь чужим городом, – шепчет она в грудь.

– Сейчас вытру . Обними сильнее.

Она поднимает голову:

– Дом по тебе скучал.

– Я тоже. Я скучал по нам.

Её глаза блестят. Я целую в висок, в лоб, в нос, в губы. Просто чтобы убедиться – она настоящая.

В такси мы держимся за руки. Она рассказывает, что кошка (которая пока только в планах) «воображаемо» сбросила цветок с подоконника, а наш «будущий пёс» ночью выл. Я смеюсь. Мы уже живём в доме, которого ещё нет. Но он строится – в разговорах, в планах, в нас.

– А ребёнок? – спрашивает она тихо, будто боится спугнуть мысль.

Я поворачиваюсь к ней:

– Станет реальнее, чем Франкфурт.

Она улыбается. Нежно. Глубоко. Как будто знала ответ заранее, но хотела услышать.

Дома всё по-другому. Я вешаю пальто, ставлю чемодан, но вещи – это просто вещи. Главное – воздух. Он теперь пахнет ею. И теперь – мною. Вместе.

На кухне уже заварен чай. У нас его всегда много разного – как мы любим. В комнате тихо играет музыка. Она приносит плед, я ложусь рядом, обнимаю.

И чувствую, как сердце замедляется. Как возвращается дыхание.

Я проснулся раньше Кристины. Она, как всегда, раскинулась поперёк кровати, словно пыталась обнять весь мир. Или хотя бы отжать у меня одеяло. Я полюбовался ею пару минут, прежде чем осторожно вылезти из постели. Я сходил в душ и вернулся к ней. Сквозь полуприкрытые шторы пробивался мягкий свет. Утро ещё только набирало силу, и тишина была почти осязаемой. Она лежала рядом, дыхание её ровное, спокойное. Моя рука, лежащая на её талии, ощущала её тёплую кожу

Я чуть-чуть придвинулся ближе, вдохнув аромат её волос – смесь её запаха и утренней свежести. Она почувствовала движение, улыбнулась сквозь сон и, не открывая глаз, потянулась ко мне, касаясь пальцами моей груди. В этом прикосновении было всё: доверие, нежность, покой. Мы никуда не торопились. Время будто застыло. И наше утро не нуждалось в словах – только в дыхании, взглядах, в лёгких прикосновениях, в тишине, наполненной чувственностью. Это была близость, рожденная не страстью, а глубокой связью. И от этого – ещё более настоящая.

Я медленно провёл пальцами по её бедру, не спеша, как будто перечитывал что-то важное.

Её тело откликнулось – лёгким движением, вздохом, полуулыбкой. Она прижалась ещё ближе, животом к моему бедру, грудью к плечу. Я почувствовал, как она мягко касается моих бёдер коленом. Всё происходило медленно, без суеты, в ритме спокойного дыхания.

Я прикоснулся губами к её шее, вдохнул аромат кожи – тёплой, на вкус чуть солёной от сна. Касался губами – подбородка, ключицы, плеча, груди, плавно опускаясь ниже. Она выгнулась навстречу, и её пальцы скользнули по моей спине. Молчание не было неловким – оно было насыщенным. В нем говорили наши тела.

Наше утро начиналось не с будильника, не со слов, а с движений, желания быть ближе, дольше, глубже – ещё немного остаться в этом замедленном времени, где существовало только прикосновение, тепло и любовь

– Утро уже? – прошептала она, будто играя.

– Началось, – ответил я, целуя её живот, нежно спускаясь ниже и чувствуя, как её бёдра медленно раскрываются мне навстречу. Она обвила меня ногами, притягивая ближе, не пряча ни звуков, ни желания. Через мгновение она протяжно вздохнула, впиваясь пальцами рук мне в спину.