Я поднялся выше и сливаясь с ней в поцелуе сделал движение на встречу

Наши движения были медленными, но уверенными. Утро не мешало, не отвлекало – оно будто давало время раствориться нам друг в друге полностью. Пальцы сжимали, губы искали, мы двигались в точном ритме – будто мы единое целое

Когда мы затихли в тишине, приятно уставшие от удовольствия пережитого, я поцеловал её нежно в лоб и прошептал:

– Вот теперь – уже утро. Доброе утро.

Утро выдалось ясным – небо было того голубого цвета, который встречается только летом и только по утрам, когда весь город ещё сонный и добрый.

Мы собрались вышли гулять, не торопясь никуда. В выходные у нас было маленькое правило – никакой спешки. Просто идти, держаться за руки, говорить ерунду и смеяться.

– Ты опять шнурки развязал, – сказала Кристина, наклонившись. – Ну как взрослый человек, серьёзный бизнесмен может быть таким неорганизованным?

– Может, потому что рядом с тобой мне не хочется быть взрослым, – фыркнул я.

Она только улыбнулась – та самая её улыбка, в которой и озорство, и тепло.

Наш путь привёл нас, как всегда, в кафе "На углу". Маленькое, тёплое, почти домашнее. Нас там уже знали. Без слов приносили круассаны с миндалём и два латте – ей с овсяным молоком, мне – кокосовым. Мы устроились у окна, сквозь которое солнце лилось прямо на наш столик, делая всё вокруг почти кинематографичным.

– Ну, расскажи, – сказала она, укусив круассан. – Ты сегодня как-то особенно задумчив. Опять пересматривал, стоит ли тебе жениться на мне?

Я усмехнулся.

– Скорее наоборот. Думаю, что уже пора начинать планировать. Мы ведь помолвлены, всё по-настоящему. Осталось только свадьбу устроить.

– О, только не это, – поморщилась она. – Я не хочу платьев, банкетов, тостов на два часа и семидесяти человек гостей, из которых шестьдесят восемь я не знаю. Давай просто распишемся. Мы вдвоём. В джинсах, в кроссовках. И потом просто пойдём гулять по Москве или уедем – хоть на электричке с вокзала, в другой город, всё равно куда. Главное – чтобы вместе. Без лишнего шума. Счастье ведь любит тишину.

Я молча смотрел на неё, и у меня внутри всё как-то сжалось и расправилось одновременно. Такая простая, такая настоящая.

– Надо же так было вляпаться, – сказал я. – Встречаться всего три месяца – и уже сделать тебе предложение. Это рекорд.

– Ты сам виноват, – ответила она, откусывая ещё кусочек. – Такой взрослый, серьёзный. А со мной иногда такой мальчишка. Но мне это нравится.

– Что именно?

– Что ты живой. Что ты – настоящий. Не из тех, кто строит фасад. Я тебя вижу, чувствую – И мне этого достаточно.

Мы оба замолчали. Вокруг звучал мягкий гул утреннего города, кофейные чашки звенели, кто-то тихо смеялся за соседним столиком. А у нас – была своя тишина. Та, в которой не надо было ничего объяснять.

Я взял её за руку, переплёл пальцы с её пальцами. Она посмотрела на меня – как будто снова сказала "да", не произнося слов.

И в этот момент я понял: всё правильно. Всё вовремя. Всё – по-настоящему.

И я почему-то вспомнил тот самый день, когда мы познакомились. Всё было так обыденно, что даже немного смешно.

Я тогда опаздывал. Конечно же. Как всегда. Метался по книжной ярмарке, ища подарок для племянницы – что-то про динозавров, но не слишком детское, чтобы не показаться дядей, который ничего не смыслит. И тут – бам. Кто-то влетает в меня с такой скоростью, что мой стакан кофе (третий за день) делает в воздухе мини-сальто и приземляется ей прямо на рубашку.

– Супер, – сказала она, глядя на бурое пятно. – Вот теперь я выгляжу как карта Африки.

– Простите! – выдохнул я. – Я…