Как-то Шура специально приехал ко мне и с порога, как-то очень взволнованно-вдумчиво, произнес: «Я стал старше моего отца! Эта мысль меня не отпускает. Алка, ты понимаешь, я старше своего отца!» Это боль утраты снова догнала его. Я подумала, но вслух не произнесла: «Как хорошо, что ты успел родиться до того, как твой отец ушёл на войну. Ты есть в этой жизни».

Рядом с Книгой Памяти на моей полке – «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, хранившаяся у меня со школьных времен. При взгляде на неё у меня всплывают воспоминания одной из моих бабушек, тёти Любы, которая в войну работала врачом в госпитале. Часто она брала с собой на службу сына-подростка Юру, который ухаживал за ранеными и особенно заботился о летчике без рук и ног, садился рядом, прикуривал ему «Беломор» и помогал страдальцу затягиваться. Тётю Любу очень любили, она лечила не только лекарствами, но и вниманием, добрым словом. А позже, когда я рассказала ей, что в школе мы читаем «Повесть о настоящем человеке», то услышала от неё: «Этот лётчик, Алексей Маресьев – мой пациент, с моего участка».

Я тогда подумала, что мы живем среди героев, просто не знаем об этом.

Даже простые случайные встречи могут повлечь за собой истории, опалённые войной. Примерно в 2015-м году моего мужа, как человека, хорошо знающего старую Москву, попросили помочь туристу из Франции отыскать один дом в районе Арбата. Турист хорошо говорил по-русски, и вскоре к неожиданности обоих выяснилось, что они хорошо знают друг друга! Турист оказался никаким не французом, а соседом Володькой. Более полувека назад они оба жили рядом, в одном дворе.