У обшивки, с планшетом в руках, стоял оператор. Невысокий, поджарый, в сером комбинезоне. Он не поднял взгляда, пока Рафаэль не подошёл совсем близко.
– Вы и есть Лем? – спросил он наконец.
– Судя по всему.
Оператор кивнул, глядя на его снаряжение, как техник оценивает чужой выбор инструмента.
– Вы спуститесь один?
Рафаэль задержался с ответом. Он провёл рукой по корпусу батискафа – металл был холодным, как океанская вода. На мгновение он прислонился к нему лбом, закрыл глаза.
– Нет, не один, – сказал он. – Мы спускаемся с командой согласно протокола.
Оператор не стал переспрашивать и уточнять. Он нажал на панель, вызвал меню запуска. Механизмы зашипели – медленно, шаг за шагом, шасси батискафа выдвинулись, корпус наклонился. В грузовом шлюзе вспыхнули красные огни сигнала подготовки к выкатке спускаемого аппарата.
Рафаэль вскинул взгляд на экран рядом с выходом. Там шёл прямой эфир с внешней камеры станции. Изображение было мутным, едва прорывавшимся сквозь пелену облаков. Венерианская тьма нависала над горизонтом, желтовато-зелёная, размытая, как в зыбком сне. Но сквозь неё, словно сквозь толщу воды, пробивался контур его цели.
Купол.
Он лежал на дне кратера, чёрный, гладкий, идеально правильной формы. Одна его половина тонула в вязкой атмосфере, вторая – отражала вспышки молний. Вокруг купола простиралась размытая тень, которая дрожала, как испарение над пламенем. Ни одна камера не могла захватить его полностью – что-то в структуре экранировало сигнал.
Рафаэль смотрел на изображение, не мигая.
Буквально за секунду по куполу прошло мерцание. Не вспышка, а именно мерцание. Как будто под гладью структуры пробежала волна.
– Вы видели это? – спросил он.
Оператор мельком взглянул на экран, пожал плечами.
– Здесь всё волнуется. Атмосфера. Электростатика. Нервные люди.
Рафаэль слегка усмехнулся.
Справа, по наклонной платформе, уже поднимались остальные. Первым подошел связист, по выражению лица которого было видно, что новичок в этом деле. Следом подтянулись техник-инженер, отвечающий за систему жизнеобеспечения и два биоспециалиста. Все в скафандрах, с кислородными касками в руках, и абсолютно молчаливые. Рафаэль знал их имена, но пока что они были для него всего лишь функциями. Он не собирался делить с ними купол. Только путь к нему.
Он шагнул внутрь батискафа. Закрыл за собой люк, повернул внутренний замок. Раздалось мягкое гудение, обозначившее, что система жизнеобеспечения активировалась, вокруг стало тише, большинство звуков куда-то ушло. Рафаэль занял место второго пилота. Приборы перед ним были старыми, с аналоговыми шкалами и он чувствовал себя среди них как дома.
Рафаэль включил бортовой журнал. Отметил: "Вход в аппарат. Старт – по готовности и команды со станции."
Снаружи, за стеклом, двигались тени. Техники. Кран.
Пошел последний этап проверки. Рафаэль положил ладонь на панель.
– Если ты ждала там, под пеплом… – прошептал он, – то я иду.
На экране перед ним купол вспыхнул вновь и теперь уже куда как отчетливее. На его поверхности, на краткий миг, проступил геометрический узор. Линии, пересекающиеся, как письмена. Затем всё исчезло.
Рафаэль пристегнулся. Взгляд был направлен только вперёд.
– Погружаемся.
И за стенками станции, за слоями облаков и кислотного дождя, Венера ждала.
Глава 2. Купол
Батискаф "Охотник-9" потрескивал швами, как старый сундук, погруженный глубоко под воду. За бронированными иллюминаторами бушевала золото-зелёная бездна: облака аммиака, сернистые потоки и вспышки серо-белых разрядов, похожих на разрывы молний в вязкой жидкости. Венера дышала, жила, ворочалась под бронёй тумана, и Рафаэль Лем ощущал её кожей – точно кто-то большой и древний наблюдал за ними с безмолвным вниманием.